Читаем Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза полностью

Дата переписи приближалась, а список народностей все еще обсуждали. Семёнов и его коллеги по ЦСУ в ответ на претензии к списку со стороны статистиков и чиновников из национальных республик просили КИПС прояснить отношения между некоторыми народами. Например, спрашивали – в связи с жалобами грузин на включение мингрелов и сванов в список народностей, – являются ли мингрелы и сваны «синонимами грузин» (как заявляли грузины) или отдельными народностями[433]. Некоторые государственные и статистические органы на местах обращались с вопросами о списке напрямую в КИПС. Так, администраторы из башкирского отделения ЦСУ возражали против решения КИПС исключить из списка тептярей[434]. Другой пример: чиновники с Северного Кавказа настаивали, чтобы «казаков» посчитали в переписи как народность[435]. Когда началась перепись, судьба нескольких групп, в том числе мингрелов, сванов, казаков и тептярей, все еще не была определена.

КЛАССИФИКАЦИЯ НА ПРАКТИКЕ

Организовать 1-ю Всесоюзную перепись было исключительно сложно. Потребовалась мобилизация экспертов, государственных, партийных чиновников и счетчиков (учителей, студентов, безработных и др.) по всему Советскому Союзу[436]. Официально Гражданская война завершилась около пяти лет назад и советский режим занимался государственным строительством и восстановлением экономики. Но в действительности в Средней Азии и на Кавказе все еще шли серьезные бои, а в России и всех национальных республиках продолжалась экономическая и социальная разруха. После Первой мировой войны, двух революций и Гражданской войны перед большевиками стояла задача установления порядка и строительства социализма. Та же нестабильная обстановка, которая затрудняла проведение переписи, порождала крайнюю нужду в точных данных о населении.

Перепись должна была дать «моментальный фотографический снимок» населения в «критический день» 17 декабря 1926 года[437]. Но и чиновники, и эксперты признавали, что в действительности регистрация населения займет несколько месяцев. Комиссия по проведению Всесоюзной переписи планировала, что счетчики проведут неделю в каждом городском регионе, две недели в каждом сельскохозяйственном регионе и до двух месяцев в регионах с кочевым населением. Это лишь один пример противоречий между общим планом переписи и избранным методом регистрации. Счетчики – которые приезжали через неделю или две после 17 декабря – не имели возможности побеседовать персонально с каждым из тех членов домохозяйства, что были в «критический день» дома[438].

Накануне 17 декабря советская пресса провозгласила участие в переписи революционным долгом каждого гражданина. Яркие плакаты и радиопередачи на множестве языков пропагандировали перепись как проверку сознательности и «культурности» населения[439]. Партийные декларации и статьи в местных газетах сообщали: счетчики – официальные представители советской власти и должны быть приняты в каждом доме как дорогие гости; они зададут каждому члену семьи несколько вопросов, специально разработанных, чтобы помочь Советскому государству строить хлебозаводы и школы. Такие статьи заверяли жителей, что формальная регистрация народности гарантирует каждому народу право «устраивать свою жизнь по-своему»[440]. Власти в Москве понимали, что жители Советского Союза ожидают переписи с опаской. Чтобы снизить тревожность людей из‐за регистрации народности, ЦСУ выпустило специальные бюллетени, повторяя: «Гражданам нечего опасаться, что перепись может причинить им какой-нибудь вред»[441].

В начале декабря советское правительство и партия утвердили переписные вопросы и инструкции, приняв вариант с субъективным самоопределением национальности. В большинстве регионов счетчик должен был спросить у каждого члена домохозяйства на соответствующем языке: «К какой народности вы себя причисляете?» – и записать ответ в точности[442]. Для некоторых регионов ЦСУ, реагируя на протесты, утвердило несколько иную версию переписного вопроса. В Закавказье счетчики должны были спрашивать: «К какой народности (племени, народности, национальности) вы себя причисляете?»[443] На Украине – «К какой народности (национальности) вы себя причисляете?»[444] В обоих случаях ответы следовало записывать в стандартный бланк под рубрикой «Народность».

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука