Империя наций. Этнографическое знание и формирование Советского Союза

В конце января 1927 года, когда в большинстве регионов счетчики завершили сбор данных и ЦСУ начало превращать миллионы заполненных анкет в информацию для режима, статистики, этнографы и государственные чиновники собрались на Всесоюзное статистическое совещание в Москве, чтобы обсудить перепись и официальный список народностей[476]. КИПС представляли Руденко и Семёнов-Тян-Шанский; председательствовал Семёнов из Комиссии по проведению Всесоюзной переписи[477]. В 1926 году ЦСУ разослало по местным статистическим управлениям региональные версии списка. На практике, как видно из примера с «сибиряками», счетчики часто игнорировали этот список или не имели его копий и записывали ответы дословно. В этих случаях статистики и технические статистические работники в Москве и регионах, сводя переписные данные, обращались к «Словарю народностей» для определения «конкретных названий народностей» и подведения респондентов под официальные национальные категории[478]. (Именно на этом этапе, скажем, самоидентифицированные мещеряки переписывались в мишарей.)

На совещании много обсуждался добавочный список народностей (в конце концов все они оказались скрытыми под рубрикой «прочие»). В него входили, например, хакасы, уйгуры, тептяри, шала-казахи, ойроты, сарты – такие группы, чье место в списке народностей все еще не было определено. Этнографы доказывали, что некоторые из них, такие как хакасы, – географические группы, составленные из нескольких народов. Согласно этим экспертам, термин «хакасы» охватывал несколько западносибирских родов и племен, живших в Хакасском округе, бывшем одноименном уезде. (Эксперты настаивали, что в 1923 году, когда правительство создало этот уезд, данные роды и племена не относили себя к отдельной, общей для них группе и лишь во время переписи местные руководители начали мобилизовать их вокруг идеи хакасской народности[479].) Других, таких как уйгуры, тептяри, шала-казахи и сарты, этнографы характеризовали в качестве «смешанных» групп без ярко выраженных национальных или племенных корней[480]. По их оценке, шала-казахи, к примеру, были «смесью казахов с русскими или с татарами». Некоторые эксперты и чиновники утверждали, что «смешанные» группы должны быть исключены из окончательного списка, но другие выступали за их включение, отмечая, что «метисы или мулаты значились как особый признак в американской переписи»[481]. Некоторые эксперты (исходя из предпосылки о возможности «смешанного происхождения» национальностей) предполагали, что некоторые группы из этого списка могли стать народностями после 1917 года. Семёнов отмечал: «Говорят, что несколько лет революционного периода стоят столетия» обычного времени, когда речь идет о развитии национальных групп[482].

На январском совещании обсуждали и классификацию евреев, но она вызывала споры по противоположной причине. Этнографы настаивали, что все евреи имеют общее племенное происхождение. Однако, поскольку грузинские, среднеазиатские, крымские и европейские (из России, Украины и Белоруссии) евреи говорили на разных языках и имели разные обычаи, этнографы не знали, как их считать. Некоторые статистики и этнографы выступали за объединение всех евреев в одну переписную категорию, другие – за отдельные категории и даже рекомендовали добавить в окончательный список еще одну группу: горских евреев[483]. Так называемый еврейский вопрос и без того уже вызывал много споров. С 1924 по 1927 год советское правительство официально выступало против создания еврейской национальной республики или области, но поддерживало организацию еврейских земледельческих поселений на Южной Украине, в Крыму и Белоруссии[484]. Одни советские чиновники ратовали за создание отдельной еврейской территориальной единицы, другие же доказывали, что евреи, будучи рассеянным народом, не имеют «национальных прав». Некоторые чиновники, например сотрудник Наркомата юстиции Михаил Рейснер, утверждали, что только «отсталые» группы евреев, сохранившие свой древний язык и практикующие традиционную культуру и религию, могут требовать признания себя в качестве национальности или национального меньшинства. Рейснер заявлял, что предоставление евреям автономии «в духе нового Сиона на какой-нибудь специально предназначенной территории Советских республик» негативно повлияет на «передовую массу еврейства» Советского Союза, представляющую собой «один из передовых отрядов нового интернационального общения»[485].