Империя. Третий Рим. Книга 2

Для низложения Никона в Москву на Большой Московский собор 1666–1667 годов царем были приглашены патриархи Александрийский Паисий и Антиохийский Макарий III, а также представители других греческих Церквей. Собор не только постановил извергнуть Никона из сана, но и осудил как еретиков сторонников русского «древлего благочестия». Для греческих первоиерархов это был реванш за потерю своего первенствующего положения в православном мире и лидирующую роль Москвы на протяжении предыдущих XV и XVI веков. Наследие автора «Просветителя» Иосифа Волоцкого и победителя ереси жидовствующих Геннадия Новгородского, подвиги претерпевшего поругание и заточение святителя Иова и убиенного поляками священномученика патриарха Гермогена были преданы забвению. Многие постановления Стоглавого Собора, созванного по инициативе Ивана Грозного в 1551 году и прославившего сонм русских святых, были признаны написанными «нерассудно, простотою и невежеством».

Патриарх Антиохийский Макарий III (ок. 1600–1672) (Царский титулярник)

После собора 1666 года лучшая часть Русской Церкви, самые искренне и горячо верующие христиане, стали вдруг невежественными «еретиками-старообрядцами». Старообрядцы держались за обряд не как за ритуал. Н. Каптерев отмечает, что для русских «изменить обряд… значило то же, что изменить вероучение»[91]. Это произошло от того, что при крещении Руси к нам церковный обряд пришел уже готовый, поэтому русские восприняли его как часть вероучения, в отличие от древней греческой церкви, которая «как создавшая православный обряд, хорошо знала его происхождение, его отношение к вероучению, его истинное [подчиненное, – К. М.] значение в христианской жизни».

При этом многие греки восхищались русским благочестием. Так, архидиакон Павел Алеппский, сын Антиохийского патриарха Макария III, писал о московских богослужениях: «Мы были поражены изумительной правильностью и порядком всех этих церемоний и священнодействий. Несмотря на то что чувствовали… великую усталость вследствие долгого стояния без движения, мы забывали об этом от душевного восхищения, созерцая такое торжество православия»[92]. Это свидетельство относится к первым годам симфонии царя Алексея Михайловича и патриарха Никона.

Историк Н. Каптерев пишет о том, что и другие «греки не раз открыто признавали, что русские всегда были тверды и неизменны в вере, что Русь сделалась опорою и единственно верным убежищем гонимого на Востоке православия. Много перебывало на Руси различных греческих иерархов, не раз бывали в ней и сами патриархи различных восточных кафедр, и никогда, до Никона, они не замечали, чтобы русская церковь содержала какие-либо неправые церковные чины и обряды»[93].

Однако среди самих греков давно уже имелись деятели совсем иного склада, которым и русское благочестие, и греческое правоверие были одинаково безразличны. Таким был Паисий Лигарид – выпускник иезуитского коллегиума Святого Афанасия в Риме, получивший там же степень доктора богословия.

На средства ватиканской Конгрегации пропаганды веры (лат. sacra congregatio fidei propagandae – структура в составе Римской курии, занимавшаяся насаждением католичества на территориях, не подконтрольных папе) Лигарид был отправлен в Константинополь с целью совращения православных греков в латинство. Изгнанный из Константинополя борцом с иезуитами патриархом Парфением, он прибился к клиру Иерусалимской церкви и в 1652 году даже сумел получить звание титулярного митрополита Газы (расположенной, кстати говоря, на исторической территории древнего Ханаана). Однако в 1668 году иерусалимский патриарх Нектарий сообщал русскому царю, что Лигарид уже давно проклят и лишен архиерейского сана (среди прочего ему вменялась в вину содомия).

И вот этого ханаанейца и прямого агента иезуитов пригласил в Москву патриарх Никон, соблазнившись его ученым лоском. Однако Лигарид быстро понял, что ему гораздо выгодней – как в своих личных интересах, так и для выполнения поставленной Ватиканом задачи – примкнуть к выступавшим против Никона боярам. При этом последние защищали, разумеется, не царское самодержавие, а свое влияние на царя, от которого их оттеснил властный патриарх.

Лигарид становится главным закулисным организатором осуждения Никона. Он снабжает бояр богословскими и каноническими аргументами, а также манипулирует патриархами, приглашенными для суда над Никоном.