Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

Приоритетом для Министерства государственных имуществ было установление государственного права собственности. Столь же важно было описать, что принадлежало государству. Межевое училище, созданное в 1832 году, было преобразовано в 1847‐м в новое отделение Лесного института. Выпускников межевого отделения было больше, чем лесного[191]. Специальные «отряды лесоустроителей» были посланы для картографирования и учета лесов. В 1842 году было картографировано только 100 тысяч десятин леса из 120 миллионов. К 1849 году правительство располагало картами для 2,456 млн десятин леса[192]. Картографирование лесов было чрезвычайно трудным предприятием, учитывая отсутствие специалистов и множество малодоступных лесных районов. Измерение и описание северных лесов началось только в 1894 году. В начале XX века с началом кампании по переселению правительство приступило к картографированию сибирских лесов, однако основная их часть оставалась без карт до падения империи[193]. Таким образом, по большому счету государство не знало, чем оно владело. Приобретение этого знания было, пожалуй, наиболее трудной управленческой задачей с точки зрения необходимых для этого времени и ресурсов. В этих обстоятельствах требование передать управление частными лесами государству было наивным. Реальные экономические соображения мало влияли на рассуждения о том, какая форма собственности, частная или государственная, была лучше для сохранения лесов. Наоборот, аргументы за и против черпались, как правило, из изучения опыта европейских стран – на основе научных данных или на основе общих авторитетных заявлений ученых и специалистов по лесному хозяйству.

Вещи становились «общественными» не только потому, что они могли таким способом лучше управляться или охраняться государством и обществом: концептуализация лесов как общественного блага демонстрирует, что изменение представлений о вещах как подлежащих или не подлежащих частному присвоению может происходить вне зависимости от экономических причин, на основе изобретенной или сконструированной экономической теории. Как покажет дальнейший анализ трансформации собственности в эру индустриализации, невнимание к экономике не всегда было важным фактором. После освобождения крестьян в 1861 году процесс пересмотра прав собственности в отношении природных ресурсов возобновился с новой силой. Экономическое развитие требовало более гибкой, отвечающей тенденциям новой эпохи системы собственности.

Глава 2 Леса, недра и проблема собственности в пореформенной России

Идея частной собственности, заимствованная Екатериной II в Европе, была привнесена в политическую и экономическую систему, основанную на крепостном праве и иерархических патримониальных отношениях. Идеология самодержавия в сочетании с частнособственническим индивидуализмом лишили европейскую концепцию частной собственности присущего ей политического смысла. Автономия, дарованная частным владельцам, интерпретировалась в терминах интимности и эксклюзивного характера владения. Безупречный на первый взгляд фасад правового института частной собственности скрывал путаницу отношений между крестьянами и помещиками, основанных на обычаях, традициях, неписаных правилах. В то же время дворянство и трон оказались связанными негласным договором, гарантировавшим лояльность элиты в обмен на охрану ее богатств. Хотя Екатерина Великая изначально намеревалась упразднить крепостное право, она, вероятно, даже не задумывалась о том, способна ли созданная ею модель частнособственнических отношений работать в отсутствие крепостничества. Концепция собственности в России оказалась тесно связана с крепостным правом, поскольку помещики воспринимали свои права как основанные на imperium (то есть публичной власти над крестьянами) и dominium (частном владении). Крестьяне воспринимались привязанными к земле – наряду с реками, лесами и всем остальным, что эта земля могла содержать на своей поверхности и даже под ней[194].

В этой главе будут прослежены изменения, произошедшие в системе прав собственности в результате реформ 1860‐х годов – в первую очередь крестьянской. В качестве примера я проанализирую судьбу двух наиболее острых проблем российской экономики – сохранение лесов и освоение минеральных ресурсов. Мы увидим, как освобождение крестьян в 1861 году изменило систему частной собственности, которая была создана в абсолютно иных условиях крепостной экономики, какие элементы екатерининской модели пережили реформу и как изначальная екатерининская концепция повлияла на пореформенные представления о собственности и связанные с ней практику и политические отношения.