Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

Позиция промышленников в дискуссиях о собственности на недра по большей части зависела от их происхождения, характера их предприятий и их политических взглядов. В то время как Совет съезда горнопромышленников Юга России высказывался за ограничение прав собственности[348], представитель уральской промышленности, Дмитрий Карницкий, решительно отстаивал права частной собственности. Выступая от имени уральских горнопромышленников, он возражал против предложений, выдвигавшихся на харьковских съездах, на том основании, что любые нарушения прав частной собственности (прежде всего сохранение за государством права собственности на полезные ископаемые) противоречат духу русского права[349]. Статья Карницкого была опубликована в главном органе Всероссийского съезда представителей промышленности и торговли («Промышленность и торговля») с оговоркой: «Редакция не разделяет мнения автора о преимуществах частного владения недрами»[350]. Структура земельной собственности на Урале была иной, нежели в Донбассе: уральские рудные месторождения располагались на обширных землях башкирских крестьянских обществ, на казачьих и казенных землях и в огромных имениях немногочисленных горнопромышленных магнатов, чьи владения вели свою историю с привилегий, выданных Петром I. К концу XIX века несколько аристократических семейств (Строгановы, Абамелек-Лазаревы, Шереметевы) владели имениями, размерами сопоставимыми с иными европейскими государствами; владельцы яростно сопротивлялись изменению текущего режима собственности и не желали делиться своей монополией с новой буржуазией, равно как и подписываться под выдвигаемой ею и как будто бы совершенно чуждой для них политической программой. Эти предприимчивые аристократы выступали против каких-либо изменений режима собственности на недра. С политической и социальной точек зрения они мнили себя английскими лордами и нередко ссылались на пример Англии, не вводившей у себя никакой «горной свободы» и сохранявшей неприкосновенность частной собственности. «Аристократическую оппозицию» реформе собственности представлял князь С. С. Абамелек-Лазарев, промышленник с Урала, король горнорудной отрасли, к тому времени владевший почти миллионом десятин земли и прекрасным дворцом в Петербурге: он высказывался против провозглашения «горной свободы» и ограничений на права собственности землевладельцев[351]. (Вторя риторике «аристократической оппозиции» лесным законам 1870–1880‐х годов, Абамелек-Лазарев проводил параллель между освобождением крестьян 1861 года и экспроприацией полезных ископаемых: в 1861 году государство гарантировало дворянам выкуп за их земли; соответственно, оно и сейчас должно заплатить компенсацию за экспроприацию прав собственности на полезные ископаемые.) Таким образом, угледобытчики из разных регионов пытались протолкнуть через правительство выгодные для них решения, вследствие чего на заседаниях правительственного Совета по горнопромышленным делам озвучивались диаметрально противоположные взгляды на проблемы горной промышленности и собственности на минеральные ресурсы: одни выступали за отмену частной собственности на полезные ископаемые, другие – за ее неприкосновенность[352].