Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

Как будет показано ниже, возможность использовать воду для выработки электроэнергии резко изменила отношение к воде как к ресурсу, обладающему стоимостью. Электричество стало товаром, инженеры придумали приборы для измерения силы тока, которые позволяли продавать электроэнергию потребителям; аналогичным образом реки в качестве источника энергии оказались наделены новым атрибутом – мощностью падающей воды, измеряемой в лошадиных силах (использовалась и такая величина, как вес угля, который требовалось сжечь для выработки такого же количества энергии). В 1909 году Министерство путей сообщения приступило к составлению кадастра водной энергии, источником которой служили российские реки; таким образом, реки, имевшие такие параметры, как длина, ширина и глубина, обзавелись «четвертым» измерением. Анализ механизмов, использовавшихся для измерения и оценки стоимости воды, служит отличной иллюстрацией к тому, как менялись представления об объектах окружающей среды, об их роли в жизни людей и в экономике, а соответственно, и об их имущественном статусе.

Засуха и голод 1891 года являлись важнейшим фактором, в итоге открывшим путь к реформе водного права. Это беспрецедентное бедствие показало, как уязвим человек перед лицом сил природы, и заставило задуматься над целым рядом вопросов, включая деградацию окружающей среды, реформу государственного контроля над сельским хозяйством и развитие почвоведения и климатологии, которые привнесли новые перспективы в дискуссию о водном праве. Кроме того, голод изменил расстановку политических сил в правительстве, укрепив позиции Министерства государственных имуществ, которое отныне могло требовать, чтобы сельская экономика стала для правительства приоритетом. В 1894 году оно было преобразовано в Министерство земледелия и государственных имуществ, а в его структуре появился Отдел земельных улучшений. Это учреждение питало большие амбиции: в конце XIX века русские мелиораторы верили в возможность изменения сурового климата страны и ее земли с тем, чтобы те отвечали потребностям национальной экономики. Новую идеологию этого поколения мелиораторов очень удачно выразил Иосиф Жилинский, знаменитый гидролог и начальник Южной экспедиции для орошения[433], который определял цель этой деятельности как «управление водами, господство над ними, – подчинение воле человека, его пользам и нуждам»[434]. В 1893 году Жилинский представил план мелиорационных работ, включавших орошение и осушение 100 млн десятин земли[435]. В 1894–1896 годах министерство организовало несколько научных экспедиций, чтобы выяснить причины засухи, изучить водный режим российских рек и разработать новые методы эффективной эксплуатации и охраны водных ресурсов. Вряд ли покажется удивительным, что эти экспедиции пришли к одинаковым выводам касательно крайней нужды в водном законе, который мог бы вынудить землевладельцев поделиться своей землей и водой для сооружения мелиоративных систем. Как писал в отчете о работе степной экспедиции (1892–1893) почвовед В. В. Докучаев, «ближайшая разработка и испытание различных способов регулирования рек и возможно широкого пользования их водами для оросительных целей тесно связана с вопросом об изменении законоположений относительно права водного и берегового владения», поскольку участь ирригационных проектов нередко находилась в руках небольшой кучки землевладельцев. Любые серьезные гидротехнические мероприятия, которые могли бы превратить пустынные степи в пахотные земли, «немыслимы» в отсутствие специальных правил и положений об использовании воды и правах собственности на нее[436]. Существование этой опасности подтвердили и другие экспедиции Министерства государственных имуществ: Западная экспедиция по осушению болот докладывала, что землевладельцы требуют за разрешение прокладывать каналы по их владениям суммы, в десятки раз превышающие их рыночную цену[437]. Северной экспедиции по осушению болот пришлось отменить ряд своих мероприятий из‐за упрямства землевладельцев[438]; аналогичные жалобы поступали и от Южной экспедиции[439].

В 1896 году благодаря новой инициативе Министерства государственных имуществ земства, крестьянские общества и частные землевладельцы получили возможность брать особые кредиты на мелиоративные работы[440], однако из‐за сопротивления со стороны владельцев земель и вод из этого начинания почти ничего не вышло[441]. В том же году министерство возобновило разработку правил ирригации, на первых порах, как и в 1880‐е годы, сталкиваясь с противодействием консервативных сил в правительстве, опасавшихся, что эта реформа разрушит экономику крестьянских обществ. С точки зрения государственных потребностей стабильность крестьянского землевладения была, как выразился консервативный министр юстиции Николай Муравьев, более важна, чем «улучшение земледельческой культуры в отдельных частновладельческих хозяйствах»[442].