Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар

Также тут были китайская складная ширма в цветах, рыцарские доспехи, портновский манекен и скелет. Скелет звался Бобби. Перед распахнутым окном, среди наставленных ящиков с разным полезным барахлом, стояла колонна – настоящий гипс! – со всякими наядами, дриадами и прочими голыми дамами и танцующей балериной наверху.

Каждый предмет украшала желтая бумажка. Бумажки еще на той неделе налепил несимпатичный человек с рыжей козлиной бородкой.

На подоконнике сидела одетая барышня и качала ногой. На барышне, к счастью, желтой бумажки не было. Может, потому что она нанялась на фабрику фильмов всего три дня назад. Рядом на стуле сидел М. Р. Маллоу и тоже качал ногой.

– К четырем, – объявил Д. Э. Саммерс и отдал шляпу Бобби, – приедут за ширмой. Сегодня звонили.

– А завтра приедут за доспехами, – сказал М. Р. – Вроде бы. Что у тебя с наличными? У меня три.

– У меня четыре тридцать.

Джейк сел на подвернувшийся табурет.

– Заплатим за квартиру половину и неделю протянем. Как-нибудь.

– Половину нельзя, – нахмурился компаньон. – Опять скажут, что это плата за одного, а второго выкинут на улицу.

– Ну, влезу ночью в окно, – отмахнулся Джейк. – Переживем.

– День переживем, два переживем, – проговорил Дюк, – а потом будет как в прошлый раз?

– А что было в прошлый раз? – с интересом спросила барышня.

– Да если бы только в прошлый! – меланхолично отозвался Дюк.

– Так, завтра, – сказал Джейк и прошелся по комнате туда-сюда. – К этому «завтра», господа, нам придется делать ноги. Вот только куда? Куда глаза глядят?

– Нормально, – отозвался М. Р. – Сделаем.

– Какого дьявола! – воскликнул Д. Э. – Мы бы никогда не разорились, если бы этот трусливый боров дал расклеить афиши!

– Ты же их все равно втихаря расклеил.

– Так в этом-то и свинство! Какой же идиот поедет через полгорода, когда синематографы на каждом углу? Рядышком бы. Тумба здесь, две рядом с Централ-парк-авеню, а еще лучше – все четыре, чтобы со всех сторон. И где экипажи стоят. А еще около «Старого квакера». И рядом с «Фараоном». «Фараону» мы, конечно, не конкурент. Он нам – да, а мы ему – нет. Ну а вдруг?

– Все бы еще ничего, кабы этот бочонок с фикусом не был таким прижимистым, – устало выдохнул Дюк. – А так – второй год работаем с хламом из чулана мистера Свистунофф, который каждый раз трясется, что кто-нибудь опознает его воскресный сюртук! Я титры утомился придумывать! Господи боже ты мой, в каком ничтожестве приходится работать!

Джейк позвенел мелочью в кармане.

– Дело ясное, – сказал он. – Последний сеанс – и завтра нас здесь уже не будет.

Он смотрел в окно, хмурился и в целом вид имел мрачный.

– Сколько, говоришь, у нас наличного капитала?

«Утро парижанки» прошло на ура. Даже лучше, чем «Грабитель в гареме» (из которого, кстати, так убедительно еле унес ноги Д. Э. Саммерс в главной роли). И, пожалуй, лучше, чем «Любовник моей бабушки», в котором блистал Бобби. М. Р. Маллоу, он же Р. Т. Козебродски, смотрел и вздыхал. На экране он сам, в роли любовника, стремительно покидал дом дамы сердца: вылез из шкафа, в панике стукнулся головой о верхнюю полку, на которой обнаружился коллега, прополз под кроватью, под которую залез один, а к дверям спальни бросились уже двое, в столовой спрятался под ковром от мужа, который завтракал, ни о чем не подозревая, за спинкой кресла увидел торчащие из-под занавески мужские полуботинки, кинулся в прихожую, где немедленно замер, неестественно согнувшись, рыцарь в средневековых доспехах. Наконец дверь и счастливое избавление. Вслед приподнял, дружелюбно улыбаясь, шляпу-канотье Бобби.

Ничтожество! Сплошное ничтожество! Сколько Джейка ни переодевай, как ни надвигай на лицо шляпу, ни ставь в тень и ни поворачивай спиной, все равно заметно: везде один человек. Особенно с тех пор, как дела пошли не очень и Свистунофф отказался от ролей. Его душили страсти: с одной стороны, хотелось славы, с другой – та же душа трепетала, как студень, от страха, что узнают братья по вере. Китти, конечно, изредка помогает по доброте душевной, но у нее то времени нет, то настроения. Бесплатная помощь – она и есть бесплатная! Джорджи – отличная девчонка, настоящий друг, работает за обед и не портит людям нервы, только актриса из нее, как из ночного горшка яхта. Да и Бобби уже примелькался. И вообще…

– Ничтожество! Сплошное ничтожество! – шептал себе под нос М. Р. Маллоу, терзая зубами поля шляпы. – Завтра же утром нас здесь не будет!

– Не завтра, – тихо сказал Д. Э. Саммерс ему на ухо. – Сегодня. Пока наш делатель добрых дел не прибежал.

Дюк повернулся к нему.

– Афиша? – сиротским голосом спросил он. – Афиша, да? Я на тумбу сегодня, кажется, внимания не обратил.

– Должны же мы заплатить что-нибудь нашей курице на кассе, Джорджи. И вон ему. – Д. Э. кивнул на механика, длинного, почти как он сам, худого парня с большим носом, большими ногами и руками-граблями.

Тот крутил ручку проектора. На лице его была отрешенность.

2019 год Москва