Иначе не могу

— Сергей Ильич… — Она придержала рукой колесо. — Приходите к нам еще раз. — Она запнулась. — Вы… вы знаете, вы красивый. Если бы не ноги, я бы в вас влюбилась. — Она глотнула воздух и засмеялась.

Кровь бросилась Сергею в лицо.

— Спасибо…

Ирина приложила ладони к щекам… Сергей медленно сошел с крыльца.

— Не очень весело у нас, да?

— Что с ней?

— Паралич ног. Обычная вещь. Года четыре назад провалилась в прорубь и… Сколько ей лет, по-вашему? Не угадаете. Уже двадцать, старше меня. Я люблю ее очень. Не жалость, а просто, наверное, уважение и еще что-то. Она умнющая девка.

Он вдруг взглянул прямо в глаза Сергею.

— А вы ей понравились. Очень. Она ни на кого еще так не смотрела, честное слово.

Сергей растерянно смотрел на Генку. Тот не отвел глаз.

— Я пойду. С утра вахта. Сергей Ильич, как все-таки ваше дело? Техсовет?

— Не обидишься, если пока ничего не отвечу?

— Понимаю. Спокойной ночи.

— До свиданья. Да, чуть не забыл. Гена, помоги, пожалуйста, утром Хайруллину. На румынском станке-качалке ремни ослабли.

«А вот возьму и не пойду на работу. Ничего без меня не случится. Тимофеев справится. Не впервые».

«Прожектерство Старцева — иначе и не назвать — отразилось на выполнении плана, товарищи. По всем данным, участок явно не выполнит задания месяца. Придется перекрываться за счет других участков. Ослабла дисциплина. Был несчастный случай. Наш лучший старший оператор Сафин был замечен на вахте пьяным».

Ну, Фатеев, демагог чертов!

«Старцев страдает отсутствием целенаправленности в работе. Отвлек целую бригаду на строительство газопровода более чем сомнительной ценности».

«Объективные условия бывают порой сильнее любого доброго начинания. Идея Старцева, если убрать с нее красивую обложку, по сути дела означает мелочную опеку, недоверие к рабочим. Другое дело — все оценить, взвесить, изучить. Всем вам известно, к чему ведет большой скачок, извините за такую… вульгарную, что ли, ссылку».

Вот тебе раз!

«Товарищи, надо пообъективней. Старцев — способный специалист и организатор. А некоторые высказывания насчет того, что инженер должен заниматься только техническими проблемами — все это старо. Жизнь подсказывает, что мы должны быть еще и экономистами. По всему видно, что на смену промысловой системе добычи придет другая, более совершенная. А что касается инженерной работы Старцева, то у него уже готов черновой вариант устройства для разобщения пластов. Но, главное — у нас не техсовет получается, а персональное дело Старцева. Поразительным свойством обладают некоторые — в удобный момент отметать все достойное в человеке. Участок Старцева — самый большой в управлении, да и в стране. Чей участок меньше всего страдает в паводок? Его. Где лучше всего поставлена грозозащита? У него. У кого переходящее знамя Совета Министров? У него. Чей лучший участок по охране труда? Где лучшие рационализаторы? Молчите? Когда Старцеву объявили выговор за затяжку с монтажом станков-качалок, ко мне пришел бригадир слесарей и сказал, что виноват он: искал более выгодную работу. Это о чем-то говорит? Другое дело, что он порою не собран, груб, вспыльчив. Своеобразное недержание эмоций, но шельмовать его никому не позволено. Тут вот Фатеев говорил о вероятном невыполнении плана участком Старцева. Мне это очень не нравится, Алексей Петрович. Очень. Я специально займусь этим».

Почему при последних словах Азаматов так посмотрел на Фатеева? Неужели тот комбинирует что-то с учетом нефти? Ведь мой участок качает вместе с третьим в общий котел… А! Пусть сами разбираются. Сегодня у меня отпуск по семейным обстоятельствам. Потолкаю штангу, приму ванну и завалюсь читать. В конце концов, имею я право хоть один раз позволить себе взять отгул? Которое воскресенье подряд пропадаю на промысле…

Соседка заглянула в комнату.

— Накурили-то, Сергей Ильич! Хоть топор вешай!

— А? — Сергей с трудом оторвался от страницы, на которой элегантный господин душил героиню. — Что вы сказали?

— У меня пирожки поспели, Сергей Ильич. Зашел бы, отведал.

— Не хочется, теть Даша, спасибо.

— Чего ты не на работе? Или приболел?

— Ага. Ипохондрией.

— Не слыхивала про такую болезнь. Нервная, небось?

— Тут все — и нервы, и сердце.

— Спаси и помилуй тебя господь… Врача-то вызвал? А на вид здоровехонек.

— Не поможет тут ни один врач.

— Разыгрываешь меня, старую. — Соседка взглянула на него поверх очков. Сергей рассмеялся.

— Все хорошо, теть Даш, отгул у меня.

— А-а. Так зайди, попробуй пирожки-то. На сливочном масле пекла. Федор Акимыч и чекушку припас.

Дверь закрылась. Сергей распахнул окно. Было в душе ощущение чего-то несделанного. Начал листать блокнот. Вот — инструктаж по эксплуатации румынских качалок ИР-12. Совсем вылетело из головы. И — охватила знобящая тревога. «Чего ты? Операторы опытные. ИР-12 по конструкции мало чем отличаются от наших СКН. Да и запускать без моего разрешения не должны. Успокойся. И езжай на работу. Сейчас же, не раскисай». — Он шарахнулся от требовательно заверещавшего телефона.

— Сергей… Сергей, ты?.. У нас… Генку убило…