Иная судьба. Книга II

«И ведь успели когда-то родителя вызвать, сволочи», — с неожиданной злостью подумал герцог. «Только конфликта со Стамбулом нам не хватало…»

— Почему… — начал вроде бы негромко, но его расслышали в самых отдалённых уголках зала. Шумок мгновенно утих. — Почему женщина в таком непотребном виде, оскорбляющим наш взор? Господин главный судья Роана, я к вам обращаюсь!

— Так ведь отравительница… — шевельнул побелевшими губами «его честь» мэтр Кордель. — Полагается, в соответствии с законом, предать позору и осмеянию…

Герцогские очи метнули молнии. Его светлость гневался.

— Мне напомнить, что она пока лишь обвиняемая, но не осуждённая? Не подлежит порядочной женщине выставлять себя напоказ, а всем прочим — поощрять оное. Или вы взяли на себя смелость принимать решения за меня, мэтр, осудив её заранее? В таком случае — что она делает здесь?

Обмершего проштрафившегося судью принялись отпаивать водой. Тот никак не мог ухватить кубок сведёнными судорогой пальцами. Поморщившись, герцог отвёл глаза.

Маленький писарь, помощник господина Карра, кузнечиком сиганул через барьер, отделяющий закоулок обвиняемых от общего зала, стянул с плеч широкую мантию и накинул на женщину. Плотная чёрная ткань окутала её, словно кокон. Стражники дёрнулись, но были пригвождены к полу взглядом то ли светлейшего, то ли капитанским, а может, и обоими. Несчастная вцепилась в спасительный покров, торопливо запахнулась и с благодарностью подняла глаза на писаря. Тот, поклонившись, вернулся к своим. Ибо, по долгу службы, здесь нынче присутствовала вся команда Александра Карра: палач с помощником, менталист-дознаватель, писарь, и, конечно, сам комендант. На случай проведения новых допросов.

Для Жильберта не остались незамеченным ни одобрительный кивок коменданта, ни то, с каким облегчением вздохнул пожилой османец и украдкой промокнул уголки глаз.

— О каком милосердии ты просила, женщина? — стараясь придать голосу суровость, заговорил он.

— Мой господин… — «Говори — «ваша светлость!» — буркнул стражник. — Ваша светлость, прошу об одном: позвольте мне родить, а потом уж казните. Не дайте дитяте умереть вместе со мной…

Испуганно охнули в зале дамы. Старик османец горестно опустил веки.

Герцог кивнул.

— Твоя просьба услышана. Господин судья, огласите обвинение.

Делая вид, что слушает, он прикидывал дальнейшие шаги, а заодно внимательно рассматривал того, кто был представлен как обвиняющая сторона.

Молодой рослый жлоб. Холёные усы, глаза с поволокой навыкате… Красавец, на вкус кумушек своего круга, хоть и начал уже обрастать жирком… Впрочем, у них это входит в достоинства. А вот на носу и щеках — красные прожилки, как у тайного выпивохи. Кафтан богатый, оторочен горностаем, а сапоги — со стоптанными каблуками, ношены-переношены. Богатая шапка — и золотые браслеты, сваливающиеся с рук, явно с более крупного запястья. Не иначе, как успел поживиться в кладовых горячо любимого покойника. А под кафтаном-то, поди, простая затрапезная рубаха, под стать сапогам; не успел братец наследство целиком к рукам прибрать, либо ума не хватило — прийти на суд во всём новом.

И стоит-то как, держится, а? Соколом. Орлом. Обвиняющий, да? Сам донос настрочил? Что-то чересчур осанисто он держится после доноса-то, не проверить ли ему спину? Сдаётся, тут не все формальности в порядке…

Внимательно, не перебивая, выслушал Роанского судью.

— Вина вдовы доказана?

— Точно так, ваша светлость.

— Коим образом?

Судья торжествующе развёл руками. Кивнул помощнику. Тот поспешно водрузил на стол для вещественных доказательств невзрачный флакон тёмного стекла.

— Вот, нашли в комнате подсудимой, ваша светлость. При применении оного зелья в качестве проверки на собаке — та сдохла почти мгновенно. Естественно, из-за слишком большой дозы. Для господина Россильоне, надо думать, порция была отмерена меньшая, чтобы смерть наступила не сразу, но… преступница просчиталась, и последствия её злодейства случились у всех на глазах.

Женщина в отчаянии затрясла головой, но тотчас зажала рот ладонью. Видимо, говорить без разрешения ей запретили.

— Бумаги, — коротко распорядился герцог. Не глядя, протянул руку, в которую судейский секретарь, другой, местный, тотчас вложил протоколы дела.

— … Я не вижу здесь признания обвиняемой, — бегло просмотрев записи, отметил его светлость. — Почему оно не приложено?

Судья судорожно вздохнул.

— Его не было, ваш… ваша светлость.

— Совсем? Или она отказалась его подписывать?

— От… отказалась, ваша светлость.

— Даже после допроса с пристрастием?

— Точно так, ваша светлость.

— Вот как… Может, вы недостаточно тщательно проводили дознание? Мэтр Карр, — герцог кивнул коменданту тюрьмы, — пусть ваш мастер проверит, были ли применены к данной женщине методы предварительного дознания и в должной ли степени.

Проверка качества допроса, проведённого на месте расследования, была стандартной процедурой, организуемой не так уж и редко. Поэтому требование герцога никого не удивило. Женщину ткнули в спину, она, вздрогнув от боли, покорно встала со скамьи, придерживая плащ, только губы задрожали.