Иная судьба. Книга II

— Почему сразу не сказал?

— Чтобы не мешать.

Что ж. Победа, что ни говори, была чистой. Останется только кое-что уточнить…

— Проверь-ка ты на досуге этого чудо-эскулапа, который там затесался. Не был ли он подослан как-нибудь подстраховать младшего брата. Да заодно узнай, сам ли младший всё продумал, не торчат ли уши…

— Бриттского посла. Понял. Казни ты её — и мы бы ввязались в такую баню…

— Кровавую. Им только дай повод. Ладно, Винс, на сегодня хватит. На сегодня довольно, господа судьи! — повторил он громко и властно. — Благодарю за верную службу.

«А с Мартой…»

Проходя мимо склонившейся в низком поклоне вдовы, снял с руки именной перстень и протянул женщине. Отныне род Россильоне находился под покровительством рода д’Эстре. Ответил на поклон седобородого отца с прояснившимся ликом, и понял: кровавой бани не будет. Вот и славно. И неважно, что там судачат люди…

«А с Мартой придётся поговорить». Герцог шёл к выходу из ратуши, не замечая, как вновь на лице у него расцветает улыбка. «Непременно».

После духоты судейского зала свежий ночной воздух показался ему нектаром.

На козырьках над местами кучеров рассыпали и плавили искры фонари в хрустальных цилиндрах. Нетерпеливо перебирали тонкими изящными ногами лошади, запряжённые цугом. Перекидывалась взглядами, словно мячиками, охрана. Запрыгивали на запятки лакеи. Им всем хотелось домой. Домой! Всех ждал горячий сытный ужин, ласковое слово, любящий взгляд… Но это — дома. А его, Жильберта, милый нежный взгляд поджидал прямо здесь, и не надо было ехать, чтобы…

— Я с герцогиней, — сообщил он Винсенту. — Можешь воспользоваться моей каретой.

Тот усмехнулся.

— С твоего позволения — доставлю до места любящих дочь с отцом. Закрепим твоё обожествление.

Рывком распахнув дверцу с малым гербом д’Эстре, герцог запрыгнул в полумрак экипажа, минуя подножку, и ещё раньше, чем захлопнулась дверца, сжал в объятьях свою самую главную драгоценность. Где он? Где твой взор, любимая? Дай утонуть в нём навечно.

— Ты самый лучший, — задыхаясь, прошептала Марта. — Ох, Жи-иль… как я волновалась…

Да за такие слова…

Он замедленно, словно во сне, положил голову ей на колени, ощутив щекой прохладу атласной юбки, вдыхая тонкий аромат духов и юности. Словно не было тяжелейшего дня, грязи, гнусностей, лжи и пороков, приговоров и злобных воплей… Ласково гладя по голове, как маленького, с в о е г о Жиля, крепкой крестьянской мозолистой ладошкой она смахнула с него всё пережитое. И не было в тот момент счастливее мужчины на свете. Завидуйте, все, у кого нет такой женщины.

* * *

Ночь свернулась над Эстре громадным чёрным звёздным котом, легла пузом на купола собора, на ратушу, на черепичные крыши, новые и в выщерблинах, на фонтаны и башни Гайярда, на кварталы ремесленников, на здание строящегося Университета… Добрые люди давно потушили огни и предавались либо праведному сну, либо супружеским утехам, ибо природа человеческая брала своё, что в тесных каморках тружеников, что в господских спальнях. Впрочем, в последних даже энергичнее. Многие мужья сделали стойку, узнав от доверенных лиц — лакеев ли, цирюльника, развлекающего клиента беседой, приказчика, между делом сообщающего полезные сплетни — что светлейшая чета, герцог и герцогиня, представьте себе, с самого первого дня благополучного воссоединения соизволят почивать в одной постели. А раз уж с а м и первейшие супруги провинции подают пример исполнения супружеских обетов, любви и согласия — их верноподданным тем более следует озаботиться наведением порядков в собственных опочивальнях. Ибо сказал Создатель первым людям: плодитесь и размножайтесь! Вот и выполнялся данный завет с похвальным рвением, и очень даже могло случиться, что лет через двадцать славный город Эстре и иже с ним ожидает обильное пополнение армии, гильдий ткачей и златокузнецов, пекарей и оружейников, торговцев и виноделов, и прочая и прочая. И уж безусловно возрастёт число школяров и студиусов, учёных и медикусов, художников, музыкантов и поэтов. Ибо страна, подобно человеку, венцу творения, должна развиваться не только материально, но и духовно.

И многие горожане, независимо от сословия и ранга, и многие духовные лица, и многие селяне надеялись, что к тому времени подрастёт и войдёт в силу новый герцог д'Эстре. Он, хоть пока и не родился, но непременно должен появиться на свет, дабы стать будущей надеждой и опорой прекрасной Галлии и немало перенять от светлейшего отца, да правит тот множество лет мудро и справедливо. Ведь и нынешний герцог, Жильберт Анри Рене, учился уму-разуму у благородного родителя, ибо Старый герцог, как его за глаза называли, не в пример многим венценосным особам, не тянул с подготовкой наследника, а приставил к делу сразу после совершеннолетия. Сперва доверил поместье, затем присовокупил несколько деревень, затем поставил наместником в Фуа… Потом отправил в поездки по соседним странам, и не только для встреч с правителями, но и наблюдения ради: перенимать лучшее, выискивать, что может пойти на пользу отечеству.