Инферно

— Вы скромничаете, господин нобиль. Ваша семья как раз образец для подражания. Многим бы хотелось быть такими же, как и вы. Быть мудрейшем мужем своего племени, достойным и лучшим из Старших детей колена. — Красивый офицер взглянул на Вену. — Иметь рядом с собой такую же прекрасную женщину, как и ваша жена. Вена поистине волшебный дар бога, бесценное сокровище, рядом с которым вода Пророка — ничто. — Красивый офицер посмотрел на Солари. — Или ваша дочь. Прелестное дитя, еще не раскрытый, но уже прелестный бутончик. Нежный, чистый, такой невинный…

На этот раз Супар молчал. Но молчание его было красноречивее любых слов. Улыбка каменела на его губах, а во взгляде проступила сталь.

— А ваш дом, — офицер обвел ладонью пространство вокруг. — Замечательное жилище. Сразу видно, что эти стены знают мудрого и рачительного хозяина. Вышколенные слуги, чистота и умеренная роскошь, приятная обстановка, все удобно и со вкусом. Такой дом хотел бы иметь каждый.

— Спасибо, — сказал Супар, но офицер будто не услышал таившегося в этом слове намека.

— Эти яства и питье выше всяких похвал… и даже воздух здесь какой-то особенный. Похожий на горный, свежий и какой-то пьянящий. Сладкий.

— Вы преувеличиваете, — сказал Супар.

— Вовсе нет, — офицер вдруг принял развязную, небрежную позу, закинув ногу на ногу. — Наоборот. Я еще довольно умеренно охарактеризовал все, что вижу здесь. Я сказал лишь правду, а правду следует говорить, ведь вы сами придерживаетесь того же принципа, уважаемый господин нобиль?

— Все верно.

— Вот видите. Так что, если бы ваша жена и дочка были мерзкими уродинами, а дом был грязен, слуги неучтивы и ленивы, еда и питье гадкими на вкус, а сами вы последним мерзавцем, я бы прямо сказал об этом, не считаясь с правилами приличия.

Двое маджикунов усмехнулись, поглядывая на своего начальника.

— Но это не так, — пожал плечами офицер. — По крайней мере, не все.

И тут он сделал нечто вопиющее. Он вытер грязные руки о скатерть. Потом допил последние глотки вина, прополоскал ими рот и сплюнул на пол. Над столом повисло молчание. Какое-то время Супар молча разглядывал офицера, словно выискивая на его лице некие ответы на свои молчаливые вопросы. Затем он слегка улыбнулся и сказал:

— Думаю, мы можем обсудить причину вашего визита.

— О да, — согласился офицер. — Именно этим мы сейчас и займемся.

— Вена, Солари, — сказал отец, не глядя н домашних. — Оставьте нас.

Мать уже стояла, а Солари только поднялась, когда офицер возразил:

— Господин нобиль, вашим крошкам можно остаться. Я настаиваю. Им будет полезно поучаствовать в нашей беседе.

Супар обратился к жене:

— Чего ты ждешь? Уходите.

Вена шагнула было от стола, но офицер резко рявкнул:

— Стоять!

Прошло несколько долгих молчаливых секунд, и он добавил:

— Прошу прощения за резкость.

В этот момент двери с обеих концов столовой приоткрылись, и в комнату вошло еще четверо маджикунов. Откуда они взялись, было непонятно.

— Фалудж! — позвал Супар.

Из-за спин гвардейцев выступил начальник стражи. На его бледном лице мерцал страх.

— Что происходит? — спросил Супар с поразительным самообладанием. Таким голосом он мог бы поинтересоваться, который сейчас час.

Фалудж открыл было рот, но офицер перебил его:

— Я скажу вам, что происходит, господин нобиль. Происходит восстановление справедливости. Я не зря говорил о том, что вы живете хорошо, слишком хорошо. Вы живете, господин Супар, непростительно хорошо.

— Кто это? — голос отца впервые дрогнул. — Фалудж, говори!

— Это мои ребята. Твой Фалудж нам помог, — офицер развязно закинул ноги на стол, прямо на тарелки с едой. За дверьми столовой послышались крики и звуки борьбы. Следом — грохот разбитой посуды и падающей мебели. Солари стало страшно, она потянулась к матери.

— Что все это значит?

— Все просто. Вы преступник.

— Ч-что?

— Да. Вы мятежник и предатель.

— Это ошибка, — прогремел Супар, — вы совершаете большую…

Офицер впервые перебил Супара:

— Никакой ошибки нет! Свил себе гнездышко и решил обеспечить будущее? Не выйдет.

— Мама… — Солари прижалась к матери, но маджикуны быстро растащили их.

— Нет! Нет! — вскричала Вена.

— Заткнитесь, шлюхи! — заорал на них офицер.

— Да как ты смеешь… — отец горой вырос над столом. — Шакал… Явился в мой дом и смеешь оскорблять меня и мою семью?

К Супару мгновенно подскочили четверо маджикунов и скрутили его, но дорого заплатив за это переломанными носами и пальцами. Когда отца приложили лицом к столу, пачкая в объедках, офицер с удовольствием потянулся, встал и сказал:

— У меня есть власть привести приговор высокого суда в исполнение прямо сейчас, без следствия и прочих долгих процедур.

— Ты горько пожалеешь об этом, червь! — ревел Супар.

Дом гудел от криков и грохота. Стало понятно, что особняк громят и грабят.

— Господин нобиль видимо еще не понял всю серьезность своего положения, — промурлыкал офицер. — Господин нобиль еще думает, что имеет здесь власть.