Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

— Да, господин, — отвечал кавалерист, размахивая головешкой, чтобы раздуть в ней ещё хоть немного пламени.

— Готовы, Хенрик? — спросил генерал.

— Я готов, сеньор, — едва прошептал первый оруженосец.

Но Волков его расслышал и, аккуратно взяв его руку, стал обматывать её полотняной полосой, которая тут же краснела от наполнявшей её крови.

«Ишь как течёт! Видно, важную жилу порвало».

И тогда генерал стал заматывать руку оруженосцу покрепче, отчего тот сразу опустил голову вниз и начал скрежетать зубами и что-то говорить едва слышно, то ли молиться, то ли сквернословить. Но руку у своего сеньора он не вырывал, крепился, хоть и было ему в эти мгновения очень нелегко.

— Вот так, — произнёс барон, закончив с повязкой, — теперь пейте вино. Выпейте побольше.

Но Хенрик на этот раз не торопился исполнять приказ своего сеньора; он просто держал открытую флягу в левой руке и спрашивал, при этом глядя на генерала:

— Рукою теперь мне больше не владеть?

— Говорю же вам: будете работать левою рукой. А эта будет для щита, да и узду вы держать в ней сможете, — уверял его Волков.

Он думал, что ещё сказать этому молодому человеку, какие слова подобрать, когда, к его облегчению, вдруг заговорил фон Готт:

— Генерал, эти сволочи что-то затевают.

Волков встал и подошёл к нему, и они оба были осторожны, наученные горьким опытом, и выглядывали во двор аккуратно.

— Вон они, — говорил фон Готт, указывая вниз, — таскают что-то. Мешки какие-то пронесли, сундук только что… Не очень тяжёлый…

Это было правдой: из замка, из покоев господских, скудно освещая себе путь лампами среди густого тумана, сносили сверху по лестницам холопы графа какие-то мешки, заносили их в распахнутые двери конюшни, в которой тоже был какой-то свет. Там сгружали куда-то, иной раз с металлическим звоном.

— То точно не оружие, — заметил оруженосец. — Но всё равно затевают что-то.

Да, то скорее был звон серебра. Тонкого, столового серебра. Тут к ним подошёл и Кляйбер.

— Шевелятся, да? И что это значит?

— Это значит, Карл Брюнхвальд рядом, — произнёс генерал.

— Э… Точно, — в голосе кавалериста послышалась злая удовлетворённость. — Барахлишко, значит, решили увезти. Волнуются, видно…

«Я бы тоже волновался, если бы в одной из башен моего замка засел отряд врагов, а другой отряд, большой, подходил к тем врагам на помощь. — Волков усмехнулся. — Если ещё знать, что враги те лютые и непримиримые… Конечно, волновался бы».

Он повернул голову к Кляйберу.

— Ну, ты готов?

— Чего? — спросил тот и тут же сам договорил: — Бежать до Брюнхвальда? А может, уже не нужно? Ну, ежели полковник уже рядом, а эти подлюки ценности прячут.

— Нужно, — произнёс генерал с необыкновенной твёрдостью. — А про погоню не волнуйся, я постою у ворот, только ты не мешкай, иди вниз от замка, но не по дороге.

— Это понятно, — нехотя соглашается кавалерист.

— Прячься в тумане; как светать начнёт, будь особенно острожен, местных обходи. Донесут. Неизменно донесут, — продолжал генерал уверенно. — Но если кого встретишь с конём, телегу или пахаря, купи коня, — и тут барон настоял: — Не отбери, а обязательно купи, сколько бы ни просили. Как купишь, так быстро уезжай.

— Да то понятно, понятно, говорили уже… — соглашался Кляйбер всё с такой же неохотой.

И Волков его понимал. Дело-то было и вправду рискованное. Но та роль, которую генерал отводил для себя, была ещё более рискованной.

— Сеньор, вон видите… — напомнил о себе фон Готт. — Вон из подвала тащат что-то… Сундук, что ли…

Да, то был сундук, и был он велик, и тащили его на двух длинных шестах восемь человек, так он был тяжёл, а перед ними шла баба и несла лампу, освещала им путь.

— Серебро! — сразу догадался кавалерист. — М-м-м… Бегут. Видно, полковник и вправду рядом уже.

«Да, это серебро. Огромный сундук. Пудов на десять, наверное, а может и больше!».

Глава 21

Сундук, который надо нести ввосьмером!

Серебро… А что ещё… Ну не золото же!

«Десять пудов. Да этого с лихвой хватит мне, чтобы достроить замок. Да ещё останется и раздать часть долгов поганым купчишкам-ростовщикам. Или купить в замок обстановку, — впрочем, он понимал, что на обстановку из хорошей мебели, посуды, драпировок, гобеленов, изразцов, паркетов, зеркал и больших окон этого сундука мало будет. Так что лучше раздать часть долгов. Так будет разумнее! — Нужно только не дать вывезти из замка это сокровище. А ведь это всего сундук, там ведь и до него ещё таскали тюки и мешки. В мешках посуда, в тюках… меха, не иначе, тут, в горах, летом жарко, а зимой-то холодно, мехов у поганых колдунов должно быть в достатке».

Всё это он обдумал за мгновение. И вдруг почувствовал себя генерал как в молодости. О, как заиграла кровь его. Добыча! Близка, только руку протяни. Вот теперь-то он точно не собирался отступать.

«Нельзя выпускать их из замка!».

Он бросает взгляд на фон Готта, а тот, так же, как и его сеньор, смотрит на суетящихся во дворе холопов графа.

— Фон Готт, разведите огонь пожарче, чтобы свет был, — говорит оруженосцу барон.

— Да, генерал, — сразу откликается тот.