Иной разум

Вот так и вышло, что моя горячая и склонная к авантюризму натура, обреченная на прозаический бизнес, не выдержала, когда рядом оказалась столь манящая тайна. И потом, разве я мог колебаться, идти или нет на помощь Остину, когда знал, что он и в самом деле нуждается в моей помощи.

Я собрал все, что просил Остин — то самое оборудование, которое он оставил мне, уезжая, а еще взял аптечку со всем необходимым для оказания первой помощи, тяжелое ружье, два автоматических кольта сорок пятого калибра и хороший запас патронов и стал ожидать более точных указаний. Но передачи шли нерегулярно, и после пятой прекратились. С досадой прождав еще неделю, я сказал дяде «прощай» и сел на поезд. Я вышел из поезда в Каноуне и купил там три лошади. На одной ехал я сам, другую загрузил запасами провизии, инструментами и бутылями с водой, третью вел в поводу. Никто не мог сказать, насколько рискованно это путешествие. Через три недели путешествия я увидел гору.

Веллингтон окрестил ее так, потому что она напоминала удивительные, окруженные утесами кратеры Луны, и название оказалось подходящим. Утесы вертикально поднимались из песка зазубренными пиками. Забраться за них было невозможно. На многие футы скалы были отполированы песком, но ближе к вершине становились неровными, с острыми сколами. Слева от меня в самой западной точке огромного полукруга поднимался темный пик, который сотни на три футов возвышался над соседними. Я понял, что это, должно быть, «западный пик» Остина. Но я и понятия не имел, какой лестницей я должен был воспользоваться.

Когда солнце утонуло за краем бурлящего моря песка, от горной гряды протянулись темные пурпурные тени, и у меня возникло нехорошее предчувствие относительно зловещей тайны, которая скрывалась по ту сторону скал. Золото пустыни сменилось на серебро. Но и серый цвет скоро увял, и на пики легла пурпурная мантилья, венчая их темно-красными коронами, которые лежали на вершинах, как капли крови. И тогда я почувствовал или вообразил себе, что там, за горами, в ночи затаился ужасный призрак чего-то неведомого.

Я быстро разбил лагерь. У меня оставалось только две лошади. И обе были в очень плохом состоянии — путешествие оказалось тяжелее, чем я ожидал. Я стреножил их на маленьком клочке земли, где росли трава и кусты, так как с утеса лилась вода. Установив крошечную палатку, я собрал ветки и развел крошечный костер. Поев, я запил ужин стаканом воды. Потом, подавленный видом гигантских таинственных пиков, зловеще маячивших на востоке, словно впитывающих в себя лунный свет, я залез в палатку и укрылся одеялом. Потом произошло одно из тех ужасный и необъяснимых происшествий, с которых начались мои приключения.

Глава 2. Ужас пустыни

СНАЧАЛА Я УСЛЫШАЛ слабый шипящий звук или скорее шипение. Мне показалось, что доносилось оно откуда-то издалека и сверху, с вершины утесов. Потом ткань палатки расцветилась слабым красным мерцанием, которое шло откуда-то сверху. Я задрожал, и странные чары горы и пустыни обрушились на меня откуда-то сверху, с небес. В первый момент я хотел было выбраться из палатки и посмотреть, что происходит, но ужас сковал меня. В итоге, сжав один из автоматических кольтов, я стал ждать. Сквозь ткань палатки я видел, что алый свет становился все сильнее. Звук из шипения превратился в надрывный крик. Он оглушал, и мне казалось, что источник его находится прямо у меня над головой. Вскоре красный свет стал слепить. Неожиданно сильный порыв ветра сорвал тент. И тогда на меня обрушилась новая волна ужаса. Я лежал, парализованный страхом, в то время как ураганный ветер рвал ткань палатки; я вслушивался в надрывный вой бури — невероятно страшный, дикий, безумный смех, разносившийся над утесами. Совершенно нечеловеческий, он был страшнее смеха сумасшедшего. А потом смех стих, и только через какое-то время я понял, что все это лишь плод моей фантазии.

Потом свет потускнел, а звуки стихли. Ощутив запоздалый прилив отваги, я выбрался наружу, буквально разорвав ткань навалившейся на меня палатки. Звезды драгоценностями сверкали в западной части неба, заливая равнину сверхъестественным светом. Зловещие черные горы закрывали восточную часть неба. А пики слабо, едва различимо отсвечивали алым, словно на их зеркальных склонах отражались адские огни, горящие далеко внизу, по ту сторону горных пиков, словно странные, пульсирующие пальцы красного света ощупывали поверхность утесов. От вида их у меня возникло ощущение, что где-то там, за скалами, затаилось неправдоподобно огромное, немыслимое зло. Алые отсветы сверхъестественно мерцали на вершинах горных пиков, словно скалы забрызгали кровью.