Иной разум

Я подбросил веток в огонь и присел у костра, испытывая неприятное ощущение одиночества, — я все еще был испуган. Когда огонь разгорелся, я огляделся в поисках своих лошадок — только они могли составить мне компанию. Не слишком-то роскошно, но уж лучше так, чем никак. Но лошадей нигде не было видно! Сперва я подумал, что они порвали веревки и убежали, но они просто не в состоянии были убежать далеко. Я прогулялся, высматривая их, а потом вернулся назад к костру. Присев рядом с ним, я наблюдал за жутким, святотатственным мерцанием над горой. Больше я не сомневался в словах Остина, который писал о «королевстве ужасов, которое лежит в кратере Горы Луны». Теперь я был уверен в том, что почувствовал, впервые увидев эту гору: странная жизнь и сила затаилась за ее горными склонами.

Лестница обнаружена

ВНОВЬ ПОСТАВИВ ПАЛАТКУ, я прилег, но уснуть уже не смог.

На заре я вылез из палатки и отправился на поиски лошадок. Забравшись на одну из невысоких дюн, я оглядел бескрайние серые пески, но не заметил никаких следов пропавших животных. Тогда я попробовал пройти по следам лошадей. Я нашел то место, где они стояли стреноженными и последовал по их следам, отчетливо различимых на песке. А потом следы оборвались. И тогда я уверился в том, что подсознательно подозревал с самого начала: некая тварь унесла их.

А потом я нашел еще кое-что очень странное — наполовину занесенные песком следы голой человеческой ступни. Судя по всему, они появились тут еще до того, как подул ужасный ветер. Этот неземной смех и отпечатки босых ног! Может, за стеной утесов лежала страна безумцев? И что за тварь явилась сюда этой ночью? Это были вопросы, на которые я не мог ответить, однако дневной свет приглушил мой страх.

Солнце появилось из-за гор лишь незадолго до полудня, но я оставался в холодной темной тени утесов, в то время как пустыня у меня за спиной мерцала белизной, раскалившись на солнце. В послании Остина упоминалась лестница. Вот я и отправился на ее поиски. Я наткнулся на нее на северной части горы. Она протянулась по склону, словно серебряная лента, прямо к вершине утеса. Это было не нескладное сооружение из веревок, которое я ожидал увидеть. И я сразу отбросил мысль о том, что эту лестницу установил тут Остин, потому как она оказалась сделана из белого металла, странного на вид, и выглядела очень старой, хотя почти не пострадавшей от воздействия времени и пустыни. Перекладины были из коротких белых брусьев, закрепленных клепками к длинным ремням, которые, в свою очередь, были прибиты к скале шипами серебристого металла. Я уже говорил, что горные утесы поднимались прямо из песка. Это означало, что песок нанесло к подножью скал уже после того как построили лестницу. Как бы там не было, лестница, без сомнения, была очень древней.

Я вернулся в лагерь, запаковал оружие, немного пищи и инструменты Остина, а потом отправился к лестнице. Хотя до вершины было не более шести сотен футов, из-за тяжелого груза, который я взвалил себе на плечи, я очень устал, добравшись до конца лестницы. Там я остановился передохнуть. Однако в тот момент, когда я взглянул на бескрайнее море песков, накатывающихся на скалы, и увидел свою крошечную палатку, резко очерченные тени, голова у меня закружилась, ночные страхи вернулись, и мне захотелось, чтобы я так никогда и не нашел эту лестницу. Но я знал, что если с полпути вернусь назад в Перт, то никогда себе не прощу, что отступил, отказавшись от приключений.

Наконец я добрался до вершины и очутился в устье узкого каньона, черные каменные стены которого поднимались по обе стороны от меня к самым пикам. Каньон был таким глубоким, что над головой я видел лишь тонкую полоску неба — темно-синюю полоску, на которой сверкала белая Венера. Постепенно расщелина расширялась. Вскоре я вышел на широкую каменную платформу. А подо мной лежала бездна.