Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

По итогам деятельности 1-го и 2-го межведомственных совещаний[597], состоявшихся 3 сентября и 13 октября, на ближайшее рассмотрение Совета министров был вынесен сокращенный и переработанный вариант первого перечня. Одни его положения были упразднены, другие дополнены или заменены новым содержанием[598]. Отказ членов совещаний, общий квалификационный уровень которых заметно возрос, от 4-го пункта (приведенного выше) представляется не только необоснованным, но и опрометчивым. В межвоенный период структурные подразделения военного и морского министерств – Центральная научно-техническая лаборатория и Научно-техническая лаборатория, испытательные полигоны, заводские конструкторские бюро, опытные бассейны и т. п. – были сосредоточены на разработке принципиально иных средств ведения современной войны. Свидетельством тому могут служить работы по созданию автоматической винтовки (ее опытные образцы, предложенные Я.У. Рощепеем, Ф.В. Токаревым и В.Г. Федоровым, превосходили по ряду параметров одно из лучших оружий времен Русско-японской войны – 3-линейную винтовку С.И. Мосина[599]) или эскадренного миноносца «Новик». Следовательно, защита столь важных мероприятий от широкой огласки должна была стать привилегией и первостепенной заботой государства, тем более, того государства, которое находилось в активной фазе мировой гонки вооружений.

Кроме этого, недавней истории журналистики уже были известны примеры преждевременной популяризации преимуществ русской армии. Тогда достоянием читательской аудитории стала практика совершенствования военных аэростатов и бипланов[600]. Полагаем, описания технических индексов, скоростных качеств и полетных характеристик молодого воздухоплавательного флота России не могли не привлечь внимание иностранных дипломатических представителей (военных и морских атташе) или репортеров, которые в силу своих профессиональных обязанностей отслеживали подобные сообщения в российской периодике и популяризировали их на весь мир.

С утратой принципиально важного положения проектируемого перечня (п. 4) совещание, по настоянию Н.А. Монкевица, исключило из него и другой, менее существенный п. 11 «Характеристика высшего командного состава армии и флота». По мысли инициатора, отсутствие критического отношения в газетах к высшему командному составу могло поставить его в «исключительное положение»[601]. Данный аргумент, с одной стороны, был обусловлен желанием сбалансировать интересы общего дела с позицией правительства, выступавшего за соблюдение меры в ограничительной политике против прессы. С другой стороны, он объяснялся осознанием целесообразности сохранения публичной оценки личностных и деловых качеств высшего офицерского корпуса для стимулирования его карьерного роста и служебного рвения. Но, пожалуй, суть этого довода сводилась к необходимости учета в проекте перерабатываемого документа лишь эффективных законодательных барьеров (препятствующих разглашению закрытой информации о состоянии вооруженных сил) и удаления из его текста положений, лишенных концептуального смысла.

Н.А. Монкевиц, будучи одним из крупных руководителей центрального аппарата разведки Главного управления Генерального штаба (далее – ГУГШ), настойчиво и неуклонно приближался к своей цели – максимально оптимизировать разрабатываемый перечень сведений. Подспорьем на этом пути явились не только солидарность и конструктивность во взаимоотношениях с министрами. Большое значение имел высокий уровень его собственной квалификации как эксперта по военным вопросам. Доказательством сказанному является тот факт, что начиная с октября 1912 г., как следует из циркуляра министра юстиции к прокурорам судебных палат, именно в ГУГШ направлялись запросы из военных и гражданских «судебных установлений» для проведения экспертизы о секретности тех сведений, в опубликовании которых обвиняются привлеченные к уголовной ответственности за шпионаж лица[602].

Наряду с удаленными пунктами 4 и 11, участники межведомственных совещаний единогласно пришли к выводу о нужности уточнения пункта 7. Его формулировка была изложена в следующем виде (далее опущенное слово зачеркнуто, а новшества помечены курсивом): «О прекращении увольнения офицеров воинских чинов в отпуск и о вызове к своим частям находящихся в отпуске и в запасе…».

Существенное обновление претерпел и 8-й пункт. К разглашению в прессе не допускались сведения «о современном состоянии и назначении крепостей и укреплений, военных портов и опорных пунктов (баз), о производимых в них работах, о расширении укрепленных и опорных пунктов, а равно о проектировании новых и упразднении существующих».