Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

В отличие от В.А. Сухомлинова, с именем которого ассоциируется успешное прохождение главной финансовой инициативы (решения) II межведомственной комиссии в Совете министров, вклад центрального аппарата военной разведки остался за кулисами истории. Между тем, если упомянутое выше представление об ассигновании денег на нужды контрразведки имело гриф «по УГЕНКВАР ГУГШ», можно утверждать, что в его подготовке (написании аналитической справки) в той или иной степени были заняты генерал-майор Ю.Н. Данилов (генерал-квартирмейстер), генерал-майор Н.А. Обручев (1-й обер-квартирмейстер), Н.А. Монкевиц, делопроизводители и помощники делопроизводителей (12 полковников и 7 подполковников Генштаба)[527].

Памятуя о штате разведчиков, еще раз обратимся к фигуре П.А. Столыпина, сыгравшего одну из ключевых ролей в ходе создания российской контрразведки. Совмещая посты премьер-министра и министра внутренних дел, он лично осуществлял предварительную приемку итоговых заключений межведомственных совещаний и формулировал перед ними новые задачи. Являясь председателем Совета министров, он был одним из немногих его участников, кто понимал значение контрразведки в системе мер, призванных укрепить национальную безопасность государства в ближайшие годы. «Огромной важности дело было совершено П.А. Столыпиным в области государственной обороны – вспоминал после его гибели А.И. Гучков – …если взять состояние государственной обороны пять лет назад и положение этого дела в настоящую минуту, то между этими двумя моментами нет ничего общего, – так много работы здесь произведено. Но это могло быть сделано при том обязательном условии, что глава Правительства и Народные представители идут совершенно дружно, не щадя усилий и труда»[528].

Наряду с Советом министров, существенную роль в дальнейшем продвижении финансовых предложений военных сыграл депутатский корпус. Законопроект «Об отпуске Военному министерству средств на секретные расходы» (представление военного министра по ГУГШ № 5131 от 30 сентября 1910 г.) был передан в Государственную Думу III созыва[529]. После своего изучения, обсуждения и одобрения в закрытых заседаниях комиссии по государственной обороне 9 ноября 1910 г. и 3 февраля 1911 г. (под председательством А.И. Гучкова и в присутствии генерал-квартирмейстера Ю.Н. Данилова), документ направили в бюджетную комиссию.

На совещании 3 марта, не возражая против ежегодного выделения на борьбу со шпионажем 843 720 руб., бюджетная комиссия (в лице ее докладчика Н.В. Савича) признала необходимым, ввиду согласия А.А. Поливанова, ограничить отпуск испрашиваемой суммы десятью годами. В окончательной редакции ее решение прозвучало следующим образом: «Отпускать из средств государственного казначейства в течение 10 лет начиная с 1911 г., в дополнение к ассигнуемым ныне суммам на секретные расходы Военного Министерства по Главному Управлению Генерального Штаба по одному миллиону четыреста сорок три тысячи семьсот двадцать рублей в год»[530]. После совпадения позиций Государственной Думы и Государственного Совета 2 марта финансовая комиссия и общее собрание верхней палаты проголосовали за выделение по смете ГУГШ денег на «секретные расходы» в сумме 1 443 720 руб. – 5 апреля 1911 г. последовало высочайшее утверждение настоящей сметы в Царском Селе[531].

Помимо центральных органов исполнительной (и законодательной) власти урегулированием проблем, связанных с укреплением основ внешней безопасности государства, были озабочены и в удаленных регионах империи. Однако не все главы административно-территориальных образований одинаково серьезно относились к необходимости организации своевременных и эффективных мер по предупреждению и пресечению действий военных шпионов в пределах своей подведомственности.

Для подтверждения сказанного рассмотрим некоторые результаты деятельности западносибирских генерал-губернаторов и губернаторов, выясненные нами по итогам проведенного анализа 27-ми объявлений, постановлений и обязательных постановлений командующего войсками Сибирского военного округа, генерал-губернаторов Степного края, акмолинского и тобольского губернаторов, а также 22-х обязательных постановления при Особом комитете Омской железной дороги, опубликованных в разные периоды времени с 1904 по 1916 гг.[532]

Обращает на себя внимание дифференцированный подход, иллюстрирующий недооценку местными чиновниками опасности военного шпионажа. Во-первых, в отличие от периода военных лет, когда запрещалось содержание почтовых голубей, напоминалось об уголовных санкциях за государственную измену, умышленное истребление в районе театра войны водопроводов, мостов, плотин, «телеграфных и телефонных снарядов», железнодорожных путей, в межвоенный период похожего информирования со стороны власти не наблюдалось[533].