Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

Однако фактически П.Ф. Унтербергер реализовал немногое из того, что было запланировано в письме. В отличие от четырех последних пунктов (б, в, г, д), решение по которым принималось высшими органами власти и, как правило, утверждалось Николаем II, издание обязательных постановлений входило в сферу полномочий главы края. Пользуясь действующим на Дальнем Востоке военным положением, 14 января 1909 г. он обнародовал «Обязательное постановление с целью борьбы против иностранного шпионажа». Согласно его смыслу, владивостокский порт, все крепости, островные и береговые пространства (имевшие военно-стратегическое значение) объявлялись режимными зонами, подходы к которым для «посторонних лиц» запрещались. В Приамурском генерал-губернаторстве не разрешалось производить какие-либо съемки, измерения или описания: а) местностей; б) казенных зданий и сооружений; в) рек и прибрежья в районе территориальных вод; г) сухопутных путей сообщения всякого типа[537]. За нарушение указанных предписаний виновный подвергался административному штрафу до 3 000 руб. или заключению в тюрьму до 3-х месяцев.

Введенная норма права не могла не восприниматься как временная по трем причинам. Первая. Перечень указанных в ней ограничений был усеченным и не мог обезопасить всю оборонную инфраструктуру края. К особо охраняемым объектам не отнесли канонерские лодки Амурской флотилии, пункты их базирования и временной стоянки; армейские части, штаб и военно-окружные управления войск Приамурского военного округа. Вторая причина. Установленный в обязательном постановлении столь «символический» срок лишения свободы не мог стать непреодолимым юридическим и психологическим барьером на пути совершения преступлений для иностранных шпионов или редких жителей дальневосточной окраины, оказывающих им содействие. И третья причина. Генерал-губернаторское постановление оставалось в силе лишь на время военного положения в крае. Как только срок его действия истекал, предусмотренные в нем санкции утрачивали императивный характер и карательное предназначение.

Наряду со слабыми сторонами обязательного постановления, имелось одно преимущество. Оно виделось в быстром и неизбежном наказании, сопряженном с временной изоляцией лица, подозреваемого в совершении военного преступления. В сравнении с уголовным судопроизводством, эффективность административного преследования заключалась в том, что не требовалось доказывать виновность задержанного лица. Достаточно было зафиксировать факт нарушения им одного из запретов, перечисленных в обязательном постановлении («не дозволяется приближаться посторонним лицам к постройкам инженерного и морского ведомств…; не разрешается в Приамурском генерал-губернаторстве производить какие-либо съемки…»[538]).

Спустя три месяца (16 апреля 1909 г.) после введения в действие указанного обязательного постановления по борьбе со шпионами состоялось заседание образованного под председательством товарища министра внутренних дел С.Е. Крыжановского особого совещания по вопросу о мерах борьбы с японским шпионажем на Дальнем Востоке. Его участники – 7 представителей МВД (исполняющий должность директора Департамента полиции и приамурский генерал-губернатор), военного и морского министерств, министерства юстиции, министерства иностранных дел – подтвердили наличие серьезной опасности со стороны Японии не только на востоке, но и в других частях Российской империи. «Не ограничиваясь разведками тайных военных агентов, – помечалось в журнале особого совещания, – японское правительство руководит деятельностью всех своих подданных на русской территории, заставляя их выполнять обширную и планомерную разведочную работу»[539]. В резолютивной части журнала прозвучала необходимость предоставления приамурскому генерал-губернатору права издавать обязательные постановления по борьбе с японским шпионажем не только в виде исключения в период действия военного положения в крае, а на постоянной основе и без временных ограничений.

После согласования решения особого совещания с Советом министров, об инициативе П.Ф. Унтербергера узнали в высшем законодательном органе страны. 3 октября 1909 г. за подписью министра внутренних дел П.А. Столыпина на рассмотрение нижней палаты парламента было внесено представление № 34534 «О присвоении Приамурскому генерал-губернатору постоянных полномочий по изданию обязательных постановлений, ограждающих вверенный ему край от иноземного шпионства». Указывая на важность серьезной борьбы «с давно и прочно обосновавшимся в приамурском крае иноземным шпионством», министр отметил, что в настоящее время, благодаря действующему «Обязательному постановлению с целью борьбы против иностранного шпионажа» от 14 января 1909 г., «шпионство там до известной степени парализовано»[540].