Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

2) В отличие от этапа межведомственного урегулирования вопросов подчиненности в деятельности будущей службы контрразведки, отличавшегося продолжительным непониманием сторон[553], этап (процедура) прохождения проектов решений о ее создании и финансировании в высших исполнительных и законодательных учреждениях страны характеризовался краткосрочностью, единогласием и конструктивизмом.

3) Построение царской контрразведки на высшем уровне власти объединило усилия ряда государственных (военных) деятелей – и тех, кто отвечал за незыблемость внутренних устоев самодержавия, и тех, кто способствовал его внешней стабильности (М.И. Трусевич, П.А. Столыпин, С.Е. Крыжановский, П.Ф. Унтербергер, В.А. Сухомлинов, Ю.Н. Данилов, Н.А. Монкевиц и некоторые другие ответственные лица охранительно-оборонительного блока). Благодаря их совместным начинаниям (аналогов которым в отечественной истории спецслужб и правоохранительных органов не было), главные «кон-тршпионские» инициативы (законопроекты) были одобрены депутатским корпусом, утверждены Николаем II и, получив силу закона, значительно укрепили внешнюю безопасность Российской империи в предвоенные годы.

4) Идеи контрреагирования государства на новые вызовы извне зарождались не только в главном городе страны, но и на ее окраинах. Некоторые из начальников приграничных административно-территориальных образований понимали, что иностранные шпионы своими действиями ослабляют российскую обороноспособность и предпринимали незамедлительные меры к воспрепятствованию совершаемых ими преступлений на подведомственной себе территории. Организация борьбы со шпионами переставала быть прерогативой центральных органов власти. Этот род деятельности постепенно перемещался на окраины империи, принимая инициативный и локальный (региональный) характер.

2.2. Предупреждение деятельности иностранных шпионов в пограничной политике государства на его западных рубежах

Памятуя о царской оборонительной доктрине в межвоенный период, согласно концептуальным положениям которой потенциальная/реальная угроза целостности и суверенитету Отечества исходила от Германской и Австро-Венгерской империи, основные территориальные и хронологические рамки дальнейшего исследования мы ограничили западным пограничным районом[554] и осенними событиями 1912 г. (кульминация напряженности в русско-австрийских отношениях), чуть было не ставшими прологом Первой мировой войны.

Столь избирательный подход позволит выяснить, какие законы (подзаконные нормативные акты), предупреждающие деятельность иностранных шпионов, удалось принять государству для усиления стратегического западного участка своей обороны в преддверии назревавшего вооруженного столкновения с соседями. Для этого зададимся важными вопросами: какие органы центральной и высшей исполнительной власти участвовали в формировании политического курса по укреплению внешней безопасности в пограничной сфере? Какие направления пограничной политики на западе страны представлялись наиболее актуальными в довоенный период? Какую позицию занимал Совет министров при рассмотрении оборонных инициатив? Какие политические решения по вопросам предупреждения иностранного шпионажа были приняты, и кто из государственных и военных деятелей активно участвовал в этом процессе?

Предваряя поиск верных ответов, сделаем краткий обзор оперативной обстановки на западных рубежах России к ноябрю 1912 г.

Как известно, первая Балканская война обнажила комплекс противоречий военно-политического характера, возникших между Россией и Австро-Венгрией (при ее поддержке Германией), Антантой и Тройственным союзом, которые неминуемо должны были закончиться большим европейским конфликтом.

Свидетельством последовавших со стороны германо-австрийского блока военных приготовлений на восточной границе стали многочисленные донесения из жандармских управлений, в первую очередь Варшавского, в Департамент полиции МВД. Его директор С.П. Белецкий незамедлительно (14 ноября) уведомил о происходящем военного министра В.А. Сухомлинова. «Прусским правительством произведен подсчет всех проживающих в Пруссии запасных, – доносил он, – которым вручены явочные карты, с обозначением сборочных пунктов на случай мобилизации»[555]. Спустя месяц, ссылаясь на новые агентурные сведения, начальник варшавского жандармско-полицейского управления на железной дороге дополнял: «…из Германии в Краков и Львов следуют ежедневно ночными поездами боевые припасы»[556].