Интеллектуальный капитал и потенциал Республики Беларусь

В Ветхозаветной монотеистической традиции творение Божие – материальный мир и первочеловек – предстают в отчетливо аксиологическом окрасе блага. Создавая небо и землю и созерцая в дни творения плоды свои, Господь утверждает, что «это хорошо». Примечательно, что творя Адама и его Жену, он возводит свою оценку в превосходную степень: «это хорошо весьма», и его вдохновляющий вердикт: «да владычествуют они… над всем живым на Земле» [Бытие 1: 26]. Однако такое «владычество» весьма противоречиво. С одной стороны, Бог творит людей по своему «образу и подобию», и это означает их способность быть со-творцами. С другой – во вкушении от Древа познания Господь усматривает первородный грех и выносит совсем иной вердикт: «…проклята земля за тебя: со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей» [Бытие 3, 17]. Изначальный библейский смысл «владычества» человека – не в постижении и преображении мира, а в довольствовании плодами, созданными не им. Но, возможно, писал Ницше, прав Лютер, который однажды заметил, что мир обязан своим возникновением забывчивости Бога относительно смысла своего творения [Ницше 1998, с. 179].

В отличие от ветхозаветной «вертикали» античные боги почти «горизонтальны» как символы многих стихий. Подобно людям они подчиняются космическому круговороту изначального Хаоса и возникающего из него Космоса (порядка). Он пронизан различно трактуемым Логосом (закономерностью) или «нусом» (разумом, умом), его способностью быть «формой форм». Согласно Гесиоду, предпосылкой всего является Хаос – бесформенная масса, содержащая все возможные потенции. Из него возникают Гея (Земля) и Эрос (жизненная сила). По Фалесу, первоосновой всего сущего является вода, по Гераклиту – огонь. Но у Анаксимандра «первоначалом и основой» является неопределенный апейрон (apeirion), не сводимый ни к одной из стихий. Его части изменяются, но существо остается неизменным.

Становление человека – фрагмент таких, по сути, не сущностных перемен. Анаксимандр утверждал, что «вначале человек родился от животных другого вида», и, по Демокриту, «потребность стала людям учительницей всего» [История 1994, с. 77, 118]. Потребности обусловили разумное постижение человеком универсальной способности Космоса к творческому формообразованию (Аристотель), но, по Платону, оно не простирается далее постижения теней «праматерей» – духовных первосущностей вещей.

С точки зрения Н. Бердяева, идеи властителей дум античной эпохи могут быть подведены под общий знаменатель обьектно-космического гуманизма, рассмотрения человека как одного из космических феноменов. Его характерная примета – натурфилософское видение человека с позиций его познания как природного существа. В этой картине человек и его разум еще не противопоставляются как субъект объекту, а являются фрагментом космической жизни. Она подчиняется судьбе – вселенскому круговороту хаоса и логоса, их «вечному возвращению» и взаимопревращению.

Пришедший на смену космоцентризму средневековый теоцентризм не только отделил единого Бога от космоса и человека, но и, в преемственности с Ветхим заветом, поставил Бога над ними как его творение. Культура и цивилизация под этим углом зрения предстали как эманация (г р е ч. emanatio – истечение) Божественного промысла. Она обременена материей, в том числе и человеческой плотью, и поэтому не вполне совпадает с замыслом Творца. Человек оказывается в плену антиномии – неразрешимого противоречия «господин – раб». Это состояние великолепно выразил Г. Державин: «Частица целой я Вселенной. // Поставлен, мнится мне, в почтенной // средине естества я той, // где кончил тварей ты телесных, // где начал духов ты небесных, // и цепь существ связал со мной. // Я связь миров, повсюду сущих, // я крайня степень вещества; // я средоточие живущих, // чета начальна Божества. // Я телом в прахе истлеваю, // умом громам повелеваю. // Я – царь, я – раб, я – червь, я – Бог».

По мере угасания этой традиции в эпоху Высокого Средневековья сформировалась оппозиция «натура – культура», имеющая смысл различения человека – творца культуры и природного мира или «натуры» как его материала и орудия. Д. Пико де Мирандола, автор «Речи о достоинстве человека» – программного текста эпохи Возрождения, писал: «Человека по праву называют и считают великим чудом, живым существом, действительно достойным восхищения… Я поставил тебя в средоточие мира…» [Эстетика Т. 1. 1981, с. 248].