Читаем Интеллектуальный капитал и потенциал Республики Беларусь полностью

Як вядома, праблема творчага развіцця асобы наўпрост звязваецца з фар-міраваннем агульных і спецыяльных здольнасцей, якія развіваюцца ў канкрэтнай творчай дзейнасці і ў далейшым як уплываюць на яе эфектыўнасць, так і абумоўліваюць магчымасць экстрапаляцыі атрыманых навыкаў і ўменняў на іншыя віды дзейнасці. Прычым у якасці элемента пазнання навакольнага свету творчасць як працэс суправаджаецца радасцю пошуку і адкрыцця. Таму пасутнасці, гаворачы аб літаратуры, само ўспрыманне якой таксама з’яў ляецца творчым актам, перавагу варта аддаваць працэсу творчага чытання, які пастаянна ўздзейнічае на фарміраванне асобы, развіваючы яе агульныя інтэ-лектуальныя здольнасці. (Напрыклад, чаканне развязкі сюжэту спрыяе раз-віццю ўмення прагназаваць канчатковыя вынікі.)

Вось чаму асабліва актуальнай робіцца задача «перафармаціравання» свя-домасці чытача з рэпрадуктыўна арыентаванага (успрыманне, аналіз, выснова, запамінанне) у творчае, якое, прапускаючы вобразную інфармацыю праз прызму свайго асабістага жыццёвага і эстэтычнага досведу, пастаянна пера-стварае тэкст, далучаючы асобу да духоўных вартасцей, закладзеных у мастацкім творы. Забягаючы наперад скажам, што гэтая ўстаноўка не можа быць вырашана ў грамадскай практыцы без глыбокага тэарэтычнага асэнсавання і лі таратуразнаўчага ўвасаблення. Эпоха «вялікіх наратараў» сапраўды прайшла, і сучасны чытач ужо не патрабуе павучанняў у духу графа Талстога або раскрыцця прычынна-выніковых сувязей паміж грамадскімі з’явамі ў стылі Шолахава. Поспех, а дакладней сказаць, непоспех у гэтым напрамку сучасных пісьменнікаў, абсалютна не залежыць ад задач, якія будуць ставіцца перад творчымі аб’яднаннямі.

Літаратура і літаратуразнаўства выяўляюць пэўную адпаведнасць адно аднаму. Крызісныя з’явы ў мастацкай літаратуры з непазбежнасцю адбіліся і на літаратуразнаўстве, што было хутка ўсвядомлена самімі ву чо нымі і выклікала своеасаблівую самарэфлексію навуковай супольнасці.

Сёння ствараецца ўражанне, што адзінства ў разуменні звышзадачы наву-ковай творчасці адсутнічае, метадалагічныя напрамкі ніяк не суадносяцца па-між сабой, страчаны крытэрыі верагоднасці, размылася адзіная навуковая тэр-міналогія… Адрываючыся як ад традыцыі, так і наогул ад прадмета і задач даследавання, літаратуразнаўства лёгка можа ператварацца ў «пара-навуку» – у эсэістыку на тэму «аб сабе і аб свеце», «я і літаратура», «маё разуменне прачытанага» і да т. п. Магчыма, што ў гэтым выяўляецца і агульны подых эпохі постмадэрну з яе «атамарнай» свядомасцю, імкненнем асобы перабудоўваць свет па сваім разуменні хаця б на паперы. Дамінантным для даследчыка часам пачынае рабіцца не дапытлівасць і прага спазнаць, «што ёсць дадзеная з’ява сама па сабе?», а жаданне выказаць «што я думаю пра гэтую з’яву». Паміж гэтымі двума пасыламі да творчай дзейнасці розніца метадалагічнага характару, нават процілегласць. Занадта часта літаратарскае «я» робіцца і прадметам, і аб’ектам, і мэтай пара-навуковай работы. А паколькі сістэма дыялектыка-матэрыялістычных крытэрыяў навуковасці абрынулася разам з самою метада логіяй, то за навуковасць пачынае прымацца арыгінальнасць, парадаксальнасць мыслення амаль што безадносна да таго, пра што даследчык распавядае. Аналіз можа падмяняцца суб’ектыўна-эмацыянальнымі ацэнкамі, болей пры маль-ны мі ў літаратурна-мастацкай крытыцы, чым у навуцы.

Вядома, паколькі аб’ект даследавання літаратуразнаўства – гэта перш за ўсё мастацкі твор, то за адзіна прымальную эстэтычную ацэнку можа быць узяты вынік гістарычнага выпрабавання, бо, па-першае, актуальнае быццё твор атрымлівае толькі ў суб’ектыўнай рэальнасці, і падругое, таму, што ацэньваюць яго суб’екты эстэтычнай дзейнасці, якія непазбежна прыўносяць у аналіз элемент як свайго эстэтычнага густу, перакананняў, пэўную перад-узятасць, так і суб’ектыўную эмацыянальнасць і нават вобразнасць (прычым магчымасці аднаго толькі логіка-паняційнага асэнсавання таксама з’яўляюц-ца недастатковымі).

Вось чаму асаблівую ролю ў цяперашніх умовах пачаў адыгрываць навуковы стыль выкладання, якім асоба будучага літаратара з большай ці меншай сту-пенню паспяховасці авалодвае яшчэ ва ўніверсітэце. Удала патрапіўшы ў каляі ну гэтага стылю, можна колькі заўгодна соўгацца ў ёй, выдаючы артыкулы ў друку або размяшчаючы іх у Інтэрнэце. Навуковападобнае выкладанне – адна з вельмі характэрных прыкмет сучаснага «пара-літаратуразнаўства», а неўнармаваныя тэрміналагічныя вынаходніцтвы, насамрэч запазычаныя з сумежных навук ці замежных даследаванняў і мала каму зразумелыя, – яго адметнасць.

Бясспрэчна, што зрухі ў самім слоўным мастацтве вымагаюць і ўдаска налення паняційнага апарату, з дапамогай якога асэнсоўваюцца і атрымліваюць вытлумачэнне новыя літартурныя з’явы. Варта ў гэтай сувязі адзначыць і на-ступнае: катэгорыі сучаснай літаратуразнаўчай навукі былі выпрацаваны, у асноўным, на матэрыяле літаратуры ХІХ стагоддзя, далейшае іх развіццё адбывалася ў савецкі час, калі, напрыклад, атэістычны падыход і ацэнка пісь-менства мінулых эпох лічыліся адзіна правільнымі і навуковымі[11].

Перейти на страницу:

Похожие книги

История последних политических переворотов в государстве Великого Могола
История последних политических переворотов в государстве Великого Могола

Франсуа Бернье (1620–1688) – французский философ, врач и путешественник, проживший в Индии почти 9 лет (1659–1667). Занимая должность врача при дворе правителя Индии – Великого Могола Ауранзеба, он получил возможность обстоятельно ознакомиться с общественными порядками и бытом этой страны. В вышедшей впервые в 1670–1671 гг. в Париже книге он рисует картину войны за власть, развернувшуюся во время болезни прежнего Великого Могола – Шах-Джахана между четырьмя его сыновьями и завершившуюся победой Аурангзеба. Но самое важное, Ф. Бернье в своей книге впервые показал коренное, качественное отличие общественного строя не только Индии, но и других стран Востока, где он тоже побывал (Сирия, Палестина, Египет, Аравия, Персия) от тех социальных порядков, которые существовали в Европе и в античную эпоху, и в Средние века, и в Новое время. Таким образом, им фактически был открыт иной, чем античный (рабовладельческий), феодальный и капиталистический способы производства, антагонистический способ производства, который в дальнейшем получил название «азиатского», и тем самым выделен новый, четвёртый основной тип классового общества – «азиатское» или «восточное» общество. Появлением книги Ф. Бернье было положено начало обсуждению в исторической и философской науке проблемы «азиатского» способа производства и «восточного» общества, которое не закончилось и до сих пор. Подробный обзор этой дискуссии дан во вступительной статье к данному изданию этой выдающейся книги.Настоящее издание труда Ф. Бернье в отличие от первого русского издания 1936 г. является полным. Пропущенные разделы впервые переведены на русский язык Ю. А. Муравьёвым. Книга выходит под редакцией, с новой вступительной статьей и примечаниями Ю. И. Семёнова.

Франсуа Бернье

Приключения / Экономика / История / Путешествия и география / Финансы и бизнес
Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»
Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых»

Во второй половине 1960-х — 1970-х годах не было в Советском Союзе человека, который не знал бы, кто он — Алексей Николаевич Косыгин. В кремлевских кабинетах, в коридорах союзных и республиканских министерств и ведомств, в студенческих аудиториях, в научно-исследовательских лабораториях и институтских курилках, на крохотных кухнях в спальных районах мегаполисов и районных центров спорили о его экономической реформе. Мало кто понимал суть, а потому возникало немало вопросов. Что сподвигло советского премьера начать преобразование хозяйственного механизма Советского Союза? Каким путем идти? Будет ли в итоге реформирована сложнейшая хозяйственная система? Не приведет ли все к полному ее «перевороту»? Или, как в 1920-е годы, все закончится в несколько лет, ибо реформы угрожают базовым (идеологическим) принципам существования СССР? Автор биографического исследования об А. Н. Косыгине обратился к малоизвестным до настоящего времени архивным документам, воспоминаниям и периодической печати. Результатом скрупулезного труда стал достаточно объективный взгляд как на жизнь и деятельность государственного деятеля, так и на ряд важнейших событий в истории всей страны, к которым он имел самое прямое отношение.

Автор Неизвестeн

Экономика / Биографии и Мемуары / История
Корпократия
Корпократия

Власть в США принадлежит корпорациям, а в самих корпорациях все подчинено генеральному директору. Как вышло, что некогда скромные управленцы, чья основная задача — изо дня в день работать на интересы акционеров и инвесторов, вдруг превратились в героев первых полос деловой и «глянцевой» прессы? Почему объем их вознаграждения — десятки миллионов долларов — сравним с доходами деятелей шоу-бизнеса или спортсменов? На каком основании гендиректор, при котором акции компании упали в цене, все равно, покидая свой пост, получает солидное выходное пособие? О причинах сложившейся ситуации и о том, как ее изменить, рассуждает юрист и бизнесмен, посвятивший себя борьбе за права акционеров. Корпократия (лат. corporatio — объединение, сообщество + гр. kratos — власть) — власть корпорации: форма государственного устройства, при котором высшая власть принадлежит корпорациям и осуществляется непосредственно ими либо выборными и назначенными представителями, действующими от их имени.

Роберт Монкс

Экономика / Публицистика / Документальное / Финансы и бизнес