Интердевочка

Толя подскочил, подхватил Лену с другой стороны.

– Тосинька, познакомься, – говорит Лена и повисает на муже. – Это Танечка. Она со мной после операции всю ночь просидела…

– Анатолий Кудрявцев, – представился он.

– Татьяна Зайцева, – говорю. В одну игру играем.

– Принес? – спрашивает Лена.

– А как же? – Толя достает коробку конфет и пять гвоздичек.

– Это тебе, Танюша, – говорит Лена. – За все, за все!..

– Спасибо, – говорю и нахально спрашиваю: – где это вы такие чудесные конфеты раздобыли?

А он так спокойненько отвечает:

– В одной интуристовской гостинице. В буфете.

– Уж не на валюту ли? – спрашиваю.

– Что вы! – смеется Толя. – У меня-то откуда?

Вечером мы с ним стояли вдвоем на первом этаже и курили.

– Оформляешься? – спросил он.

– Не говори… Справки, характеристики… Сдохнуть можно.

– Как же ты мать оставишь?

– Самый больной вопрос. Если бы и ее с собой…

– Она не поедет.

– Да. Тут ты прав.

Толя посмотрел на часы и протянул мне руку:

– За Ленку спасибо тебе, Таня.

– Не волнуйся, все будет о'кей. На работу?

– Да.

– Привет там всем.

– Хорошо.

Он ушел через двор, а я поднялась в отделение.

В районном овире меня приняла полная блондинка с приятным лицом – майор милиции. Явно за сороковник, но глаз живой, грим наложен более чем умело, руки красивые, ухоженные.

– Документиков-то не хватает, чтобы начать оформление, Татьяна Николаевна, – говорит она и открывает мое дело. – Вот давайте вместе проверим. Свидетельство о браке, приглашение в Швецию, анкеты, характеристики… Справка из туберкулезного диспансера, из психиатрического, кожно-венерического… Идем дальше. Согласие матери – Зайцевой Аллы Сергеевны, заверенное у нотариуса… Имеется… А где согласие вашего отца? А, Татьяна Николаевна?

Меня словно с десятого этажа сбросили!

– Какого еще отца?! Я всю жизнь с мамой прожила!.. Нет у меня никакого отца и не было.

– Татьяна Николаевна, нужно объяснять, что дети обычно рождаются при некотором соучастии мужчин? Вот вы и должны предоставить нам согласие вашего отца, нотариально заверенное в его присутствии, что материальных претензий он к вам не имеет и дает свое родительское согласие на ваш выезд за рубеж.

– О, черт, черт побери! – взвилась я. – Но он же с нами больше двадцати лет не живет! Все волокла на себе моя мама! Всегда и везде. Мы от него копейки не получили! Клянусь вам!..

– Охотно вам верю. Но тем не менее…

– А если он умер?! Что тогда?

– Ваш отец – Николай Платонович Зайцев, пребывает в добром здравии и проживает по адресу…

Майорша взяла со стола листок бумаги и протянула его мне.

– Вот, пожалуйста. Мы предвидели этот разговор и разыскали адрес вашего папаши. И поторопитесь, Татьяна Николаевна. Если вы затянете со сдачей этого документа, то большая часть остальных, по истечении времени, потеряет силу, и вам придется начинать почти все сначала. Это очень затормозит получение визы и паспорта. При положительном решении вашего вопроса.

– А может быть еще и отрицательное решение? – спросила я.

– А как же? – улыбнулась майорша.

Ехала я по этому адресу в такой ярости, что когда такси остановилось, то выскочила, забыв расплатиться.

– Эй! – крикнул водила. – А деньги?!

Я бросила ему треху, извинилась, и он укатил. Сверила номер дома с записью в овировской бумажке и стала искать квартиру семьдесят шесть.

Прошла первый двор – нету. Второй двор – тоже нет… Смотрю, откуда-то выходит тетка с детской коляской. В коляске штук пятьдесят бутылок нагружено. Водочные пополам с портвейновыми. И тетка их так заботливо укутывает какой-то хламидой, чтобы видны не были.

– Не скажите, где квартира семьдесят шесть? – Спрашиваю.

– К Зайцевым?

– Да.

– Иди в третий двор. Там в уголке за мусорными баками дверь. Несколько ступенек вниз – там и Зайцева. Доктор, что ли?

– Нет.

– Из собеса, видать, – решила тетка и покатила коляску.

Прошла в третий двор, нашла дверь за мусорными баками. На лестнице – ни зги не видать, чиркаю зажигалкой, ищу. Вот она. Мелом на двери написано. Кнопки звонка и в помине нет. Я давай стучать…

Это в самом-то центре города-героя! Между «Пассажем» и музкомедией! Русский музей напротив, филармония сбоку, «Европа» рядом, иностранцы шастают! Хоть бы их постеснялись! Ну прямо «за державу обидно», как в том фильме… Черт бы вас побрал с вашим центром!..

Открывает мне какой-то старик в жутком нищенском виде. На руках маленький полуголый ребенок. За стариком еще двое – пацан лет шести и девочка лет девяти. Тоже не приведи господь во что одеты.

– Опять на лестнице света нет? – приветливо спрашивает старик.

– Нет, – говорю.

– Проходите, доктор. Вы извините, но нам сказали, что вы будете только во второй половине дня.

– Я не доктор. Мне нужен Зайцев Николай Платонович.

– А, так вы из собеса!.. Я и есть Зайцев Николай Платонович, – говорит старик и кричит в глубину своей кошмарной квартиры: – это не доктор, Люсенька! Это ко мне товарищ из собеса пришел!

И протягивает маленького ребенка девочке:

– Ларисочка, возьми Стасика. Идите в комнаты, поиграйте. Только тихо, чтобы мамочку не напугать. А я с тетей на кухне поговорю. Ну-ка, быстренько…