Интернатские. Сентиментальность в бою неуместна

Так, с переменным настроением и опустошённый во всех смыслах – в душе и кошельке, Сухоруков, то блаженно улыбаясь, то громко и похабно матерясь, весь остаток дня пытался выбраться вон из «старого» Ташкента.

Когда, уже затемно, он усталый и злой, с опухшим от перепоя лицом, да плюс к тому ещё и с начальными симптомами непонятного, никогда ранее не испытанного заболевания, явился, наконец, в дом бабушки Аси и дедушки Закира, те облегчённо вздохнули:

– Наконец-то! Нашёлся, горемыка…

– Счастье, что не с ребятишками ещё заплутал, а один.

Бабушка Ася, хорошенько выругав Николая Захаровича, быстро, однако, оценила его состояние (случилось элементарное заражение венерической болезнью вроде гонореи), уложила неудачливого гуляку в отдельной комнате и взялась за пару-тройку дней поставить его на ноги народными средствами. Не без вызова, конечно, на всякий случай, негласно, за особое вознаграждение, соответствующего врача…

– К концу недели будет как огурчик! – заверила она близнецов. – А пока без него, с Абдуллой погуляете по городу, если захотите, конечно.

Илюхе с Колюхой, как и Абдулле, повторять такие предложения не надо было, и они с азартом ещё большим, чем до этого, продолжили уже самостоятельно, без опеки взрослых, свои экскурсии по летнему городу.

По утрам близнецы подымались, как было заведено в этом доме, рано и, прежде чем приступить к завтраку и отправиться потом гулять, под началом кого-нибудь из стариков бодро шли во двор умываться. Тут следовало бы, немного прервавшись, хоть в нескольких словах обрисовать обиталище дедушки Закира, жившего по тем временам весьма и весьма небедно.

Глава 15. ЖИТИЕ МАСТЕРА

Дом его, располагавшийся в зажиточных кварталах начала «старого города» – минутах в пятнадцати ходьбы пешком или езды на ишаке от задов парка имени Пушкина, и выстроенный, как большинство домов вокруг, из саманного кирпича, состоял из нескольких расположенных по периметру строений, объединённых одной плоской крышей и ограждённых от внешнего мира общим саманным же забором-дувалом.

В целом подворье, как мы уже поняли, было просторным, как и большая часть внутренних помещений дома. А сам дом – не с глинянными, как во многих строениях подобного типа полами, а – с деревянными, из добротных дубовых досок, стоивших немалых денег. Деревянными были и несколько остеклённых веранд, а ворота, в которые при желании мог въехать большой грузовик, – железными. Часть двора аккуратно заасфальтирована, в основном это дорожки от ворот в дом и от парадной площадки перед домом – к сараям, туалету и широкому, застеленному почти круглый год коврами топчану посреди двора, на котором в редкие свободные минуты любил возлежать, обложенный подушками и с пиалой чая в руках хозяин дома. В нескольких шагах от топчана находилась водоколонка, из которой через длинный шланг всю тёплую половину года производился полив сада и огорода, занимавших большой не заасфальтированный участок территории. В саду-огороде этом произрастало понемногу всё, что можно найти в разделах о природе Средней Азии учебников ботаники – от крошечных кустиков пряной зелени до гигантских деревьев грецкого ореха.

Особое место здесь занимал виноградник – предмет неустанной заботы и скромной гордости хозяина дома. Сортов винограда дедушка Закир выращивал немало, занимая под это дело любой мало-мальски пригодный клочок земли. В летнее время во многих уголках двора можно было укрыться от палящего солнца под своеобразными живыми террасами, состоявшими из густых переплетений виноградных лоз и, наслаждаясь прохладой, ещё и полакомиться вкусными сочными кисло-сладкими ягодами. Что и проделывали каждодневно в свободное от экскурсий по городу время близнецы Сухоруковы, особое предпочтение отдавая только-только начинавшему созревать позднему сорту «Дамский пальчик».