Интернатские. Сентиментальность в бою неуместна

Братья опешили. А Она продолжала тем же дружелюбным и серьёзным тоном, обращаясь к ним и в самом деле как ко взрослым:

– Не отец ваш бестолковый, а я сама позабочусь, если вы поедете, чтобы вас поскорее перевели в одно место обоих. Я же обещала вам рубашки и сандалики купить – и купила же?

– Спасибо…

– И ещё. Отец тоже вслед за вами уедет, в больницу специальную, лечиться от пьянства.

– А… на сколько?..

– Надолго. Может, на всю вашу первую четверть. А может – и на дольше. Поглядим, как лечение пойдёт.

Братьям в таком случае не очень-то приятно улыбалась перспектива вместо пусть даже какого ни на есть интерната, пусть разных интернатов, но

жить дома с мачехой без отца, лечащегося где-то в спецбольнице. Нет уж, что угодно, только не это! И стрелка весов их сомнений резко и без колебаний качнулась в сторону любых интернатов, какие только судьба соблаговолит им подкинуть. Окончательно же их добила следующая фраза Марии:

– А за кустами ягодными, которые вы посадили, я сама поухаживаю, не волнуйтесь. Уж больно хорошо они на костях этой сволочной собаки растут.

– К… какой собаки? – чуть дар речи не потеряли братья.

– Ну-ну! Не прикидывайтесь дурачками, а признавайтесь-ка, ведь это же вы её там зарыли с помощью пьянчужки Вовки? А? Мне ведь кой-кто про ваши делишки порассказа-а-л! А не рассказал бы, так весь базар уже давно об этом болтает, – упёрла Она кулаками в бока красивые изящные руки.

Илюха с Колюхой похолодели. С такой тщательностью законспирированная акция, так удачно замаскированная могилка и так свято хранимая тайна обо всём этом давно уже стали, оказывается, предметом городских сплетен, и что самое неприятное – прозвучали только что в тоне издевательской иронии со стороны их мачехи!.. Мачеха же, которая с такой ехидной улыбкой и горящими от мстительного удовольствия глазами, торжествующим голосом сообщила о полном раскрытии самой священной в их жизни тайны, казалась им сейчас отвратительным, гнусным порождением и олицетворением какого-то страшного, зловещего кошмара, чем-то вроде ужасных ведьм-колдуний Бастинды и Гингемы вместе взятых из сказки «Волшебник изумрудного города». И наиболее желательным исходом развития событий им казалось теперь бегство отсюда без оглядки куда угодно, хоть к чёрту в пекло.

… На следующий день, постригшись «под бокс» в настоящей городской парикмахерской (до этого их всегда стриг отец старой, больно дёргающей ручной машинкой), одевшись в новые шёлковые рубашки и кожаные сандалеты, с битком набитыми всякой всячиной портфелями в руках братья в сопровождении отца, мачехи и ватаги друзей-мальчишек направлялись в

сторону городского автовокзала, чтобы отбыть к местам своей новой жизни –

Колюха за пятнадцать, а Илюха – за целых сто километров от дома. И в тот же последний августовский день 1965 года, после того, как одного близнеца мачеха, а второго отец доставят по адресам, указанным в циркулярах инспекции по школам интернатам областного отдела народного образования, начнётся новый, не похожий ни на что испытанное ранее, этап их жизни. Этап интересный, насыщенный множеством разнообразных событий, но часто не очень радостный и даже жестокий. Этап многое обещающий, но ещё большего лишающий… а в общем, несмотря на все сложности и трудности – весьма поучительный и во многом способствующий становлению сильной личности. И… – разложению личности изначально слабой, коей, к счастью, не оказался, в отличие от многих и многих, ни тот, ни другой из близнецов Сухоруковых, обыкновенных сибирских парнишек, волею судьбы в лице собственного родителя выдернутых из спокойной, основательной и размеренной, легко просчитываемой на годы вперёд жизни в их родной тайге и более чем преждевременно окунувшихся в бурлящий водоворот жизни большой и многогранной, в незнакомых краях и с неисповедимыми дорогами.

Пути-дороги эти на своём интернатском старте пойдут так, что близнецы, увы, не воссоединятся ни после первой четверти, как обещали им отец с мачехой, ни после второй и третьей. И даже – не в первом учебном году. Вместе в одном интернате они начнут учиться лишь через несколько долгих лет – с восьмого класса.