Интервью. Невиновны во сне

Новинка «Mule Variations» — диджей, настолько скромный, что замечаешь его только в «Eyeball Kid», где блестяще и очень уместно сочетаются сэмплированный хор госпела и певцы балийского кетжака (один из них поразительно напоминает зазывалу на табачном аукционе). Другая новость — основательное подстругивание текстов. Там, где раньше Уэйтс связывал узлом строчки и лексемы («Залей хайбол погуще в бак, / Прибей ворону гвоздем. / Давай бутылку для жокея / В этом бардаке найдем. / Смотри, 750-й Нортон прется в нашу дверь напролом» (Из песни «Hang On St. Christopher» с альбома «Frank’s Wild Years».)), звучавшие как пропущенные через «Веджематик» диалоги из дюжины фильмов «Американ интернешил», сейчас — сдержанность и целеустремленность, что, возможно, следует записать на счет возрастающего влияния Катлин Бреннан, жены Уэйтса, вместе с которой он написал двенадцать из восемнадцати песен этого альбома. Среди прочего, она в ответе за припев «Black Market Baby»: «Она алмаз, который хочет оставаться углем» — лучшая строчка во всем альбоме.

«Mule Variations» свидетельствуют о куда более буколическом, чем в прежние времена, настроении Уэйтса, хотя было бы опрометчиво назвать его расслабленным. В любом случае перемены не выступают на поверхность, ибо в этом альбоме ничуть не меньше безумных тирад, параноидальных виньеток и сновидческих пассажей, — просто сильнее бьет в нос запах земли. Альбомы Уэйтса очень трудно рецензировать с пылу с жару, ибо потрясение от его песен может прийти с огромной задержкой, и мелодии, на которые сейчас едва обращаешь внимание, станут любимыми в 2007 году. (Исследователи популярной музыки не уделяют должного внимания такому параметру, как «задержка срабатывания»; для иллюстрации возьмем моего фаворита на все времена — альбом «Forever Changes» (Альбом вышел в 1967 г. и многими критиками считается одним из лучших альбомов эпохи, но коммерческого успеха не имел.) группы Love, песни с которого продолжают доходить до меня спустя двадцать три года после его покупки.) Сейчас главные претенденты на лидерство в этой категории — вышеупомянутый «Eyeball Kid», «Georgia Lee» (баллада об убийстве, звучащая как незаконнорожденный отпрыск ирландского рождественского гимна «The Holly and the Ivy» (Название этого рождественского гимна переводится как «Падуб и плющ» — часто упоминаемые растения в обрядах друидов.)), «Hold On» (в лучших традициях магнит для каверов), «Соmе on Up to the House» (вполне подходящая песня для госпел-группы, если только выкинуть строчки «А ну слезай с креста, / Нам пригодятся бревна») и «Cold Water» («Холодная вода» (англ.).) (Лидбелли (Лидбелл и (Хадди Уильям Ледбеттер, 1888—1949) — одна из основных фигур блюза, первый черный блюзмен, записывавшийся для белой аудитории.) мог надиктовать ее Уэйтсу через планшетку для спиритических сеансов). Сейчас «Mule Variations» звучат так, словно твердокаменный Уэйтс решил преподнести нам чуть меньше тревоги, чуть больше основательности и несколько громадных сюрпризов, но эта последняя фраза вполне может измениться.

Воскрешение Тома Уэйтса

«Rolling Stone», 24 июня 1999 года

Дэвид Фрик

Для «Mule Variations», своего первого за шесть лет альбома, Том Уэйтс окружил себя хороводом из собственных ликов — кабацкого поэта, рассказчика-авангардиста, отца семейства — и выдал на-гора самый большой хит за всю свою карьеру.

— Знаете, в чем я большой специалист? Во всяких странностях, — объявляет Том Уэйтс, вытаскивая из заднего кармана скомканный блокнот и перелистывая страницы, испещренные змеиными каракулями.

Уэйтсу полагается рассуждать о «Mule Variations», его первом с 1993 года альбоме новых песен и одновременно дебюте, после долгого романа с «Электрой» и «Айлендом», на независимой студии «Эпитаф». Вместо этого сорокадевятилетний певец и композитор — одетый в фермерскую джинсу с бурым пятном засохшей грязи на левом плече куртки, — потратив несколько секунд на расшифровку своих заметок, смотрит на меня с кривоватой ухмылкой.