Иоанн Павел II. Поляк на Святом престоле

Уже на следующий день после убийства немецкая газета «Берлинер курьер» выступила с сенсационной новостью, будто Эстерманн в период холодной войны работал на Штази под псевдонимом Вердер. Спустя два года эту версию подтвердил бывший агент итальянских спецслужб Антонино Арконте: якобы Вердер за несколько дней до своей гибели встречался с ним, обсуждая возможность эмиграции в США, поскольку чувствовал опасность. В качестве «платы» за помощь он сулил отставному контрразведчику некие доказательства причастности Москвы к покушению на Иоанна Павла II. Арконте, по его словам, не знал, кто перед ним, и, лишь увидев его фотографию в статье о тройном убийстве в Ватикане, понял, с кем имел дело.

Не стоит слепо доверять признаниям этого бойца невидимого фронта. Как многие ушедшие на покой работники тайных структур Италии, он долгое время вращался в сомнительных кругах — достаточно сказать, что начальники всех итальянских разведок принадлежали к «Пропаганде 2», а потому, косвенно или прямо, имели выходы на организованную преступность. Кроме того, Арконте работал на международную антикоммунистическую сеть «Гладио», о которой впервые стало известно из завещания Альдо Моро. Причастность к явным или мнимым секретам многим кружит голову, распирая ощущением собственной значимости. Отсюда берется склонность к фантазированию — болезнь, от которой в наиболее острой форме страдал Агджа. Апостольская столица, а также семья Эстерманна, да и бывший директор Штази Маркус Вольф отрицали возможность его работы на Восточный Берлин, а бывшие коллеги по «Гладио» отказывали в доверии и самому Арконте[1283].

* * *

В 1998 году Конгрегация вероучения впервые рассмотрела дело основателя мексиканского ордена «Легионеры Христа» Марсиаля Масиэля Деголладо, обвиненного восемью бывшими семинаристами в сексуальных домогательствах. Разбирательство закончилось ничем: за энергичного священника вступились госсекретарь Содано и кардинал Сомало, глава Конгрегации по делам институтов посвященной жизни и обществ апостольской жизни (в ведении которой находился орден). Волну против харизматичного слуги Божьего годом раньше подняла крупнейшая газета Коннектикута «Хартфорд Курант», но куда ей было тягаться с главой организации, ворочавшей миллиардами евро, которой к тому же симпатизировал целый сонм влиятельных американских католиков: публицист Ричард Джон Нойхаус, биограф Войтылы Джордж Вейгел, бывшая посол в Апостольской столице Мэри Энн Глендон и губернатор Флориды Джеб Буш (сын Буша-старшего). Да и сам понтифик не скрывал восхищения перед этим деятелем, сумевшим в насквозь секулярной Мексике, где священникам запрещено было даже появляться на улице в сутане, создать массовую структуру и основать в Риме один из крупнейших католических вузов (Regina Apostolorum), которому тогда же, словно в пику недоброжелателям, Войтыла придал статус папского университета[1284].

Не стоит, пожалуй, усматривать причину такой снисходительности к разоблаченному позже развратнику в цинизме и бессердечии. Взгляды Войтылы были известны. Он просто не мог поверить, что этот символ святости вел двойную жизнь. Прочие защитники Масиэля тоже были людьми достойными. Например, Нойхаус в свое время выступал против Вьетнамской войны, а Содано, как известно, вынужден был уехать из Чили, выдавленный оттуда Пиночетом и лояльным ему клиром. Быть может, они сочли дело Масиэля аферой, вдохновленной гремевшим тогда же процессом против Далласской епархии, который закончился первым обвинительным приговором: церковь выплатила 23,4 миллиона долларов техасским министрантам, пострадавшим от ксендза Рудольфа Коса. Одновременно в Бостоне началось дело священника Джона Джегана, результат которого спустя несколько лет потрясет весь американский католицизм, запустив маховик разоблачений[1285]. Придется ждать восшествия на Святой престол чуждого сантиментов панцеркардинала Ратцингера, чтобы мексиканского комбинатора все-таки постигла кара.

* * *