Йомсвикинг

Я много поездил за свою жизнь и видел, как напиваются люди в разных странах, но впервые это делали с таким усердием, как это происходило у Хальвдана Палаты. Еду до сих пор еще не принесли, очаг слабо освещал помещение, но попойка шла полным ходом, а между столов ходил человек, играющий на лире. У каждого сидящего за столом была тарелка и кружка, и я прекрасно помню, что пивная кружка была намного больше тарелки, данной нам для еды. Мужчины вливали в себя пиво, как будто речь шла о жизни и смерти, они посылали свои кружки в конец стола, где их наполняли пивом и отправляли обратно. Йостейн Карлик пришел в себя на своем месте, потом перевел дыхание и начал вливать в себя пиво по новой. Происходившее казалось мне очень странным; я никак не мог понять, зачем Вагн устроил здесь такую пьянку, когда ни одна душа не пила ни капли в пределах холмов Йомсборга. За столами все сидели с оружием на поясе, и если бы попойка продолжалась так и дальше, то вскоре кто-нибудь мог начать драку. Люди Торкеля заняли места поближе к выходу, в то время как йомсвикинги сидели в глубине зала. Если ли бы началась битва, то куда бы я мог выйти? Возле стен было темно, я не заметил ни одной другой двери, кроме той, в которую мы вошли.

– Пей, – сказал Йостейн. – Это слабое пиво, ты же сам это чувствуешь? Крепкое наливают людям Торкеля.

И тогда я все понял. Это была западня, и, хотя Торкель вряд ли доверял Вагну и всем нам, он не был трусом и не отказывался от нашего пива. Мне прекрасно было видно всех четверых, сидящих за столом хёвдинга – Вагна, Аслака, Торкеля и Глиме, каждый держал свою кружку и пристально следил за другим, как только один из них выпивал, другие делали то же самое.

– Торкель Высокий, – прошептал Йостейн, – неумный человек. Он великий воин, но он совсем не переносит пива. Скоро он совершенно опьянеет.

Мы сидели и пили, теперь и я прилично отпил из моей кружки. Но постоянно проверял топор на поясе, потому что мне не нравился план Вагна. А что, если люди Торкеля от пива станут буйными и неуправляемыми? Я видел Глиме, тот не мог усидеть на месте, вертелся и, казалось, весь трясся от нетерпения, я наблюдал за ним, а он в это время снял накидку и куртку и сидел теперь с голым торсом. Он опустошил свою кружку и завыл, к нему подбежал парень, разливающий пиво, схватил его кружку и набрал ему пива из бочки, стоявшей на конце стола. Глиме выпил и эту кружку одним махом, это его успокоило, и теперь он сидел с глупым выражением на лице, свесив голову на грудь.

В тот вечер я выпил три кружки пива. Каждый раз, когда произносили здравицу, я поднимал свою кружку и пил. Возможно, пиво, которое наливали йомсвикингам, не было крепким, но кружки были широкими и глубокими, и, выпив половину второй кружки, я почувствовал, как у меня закружилась голова. Я почувствовал, как кто-то положил мне руку на плечо, рука была тонкая и легкая, и когда я повернулся, то увидел женщину, которая улыбалась мне. Длинные черные косы, по четыре с каждой стороны ее улыбающегося лица, сильно открытое льняное платье, почти полностью обнажавшее ее груди, пока она разговаривала со мной. Я не понимал ни единого слова, что она мне говорила.

– Ему больше не надо, – сказал ей Йостейн, протягивая свою кружку. – А мне можно налить. – Он по-дружески толкнул меня плечом и показал куда-то в полумрак вдоль стены. – Там есть дверь. Пойди подыши.

Помню, как раздавался смех в палатах, пока я шел к выходу, как я заметил еще одну женщину с длинными темными косами. И вот я стоял возле одной из балок, которая держала этот чертов потолок; мерцающий свет от факелов бросал тени над высеченными фигурами: человек с большим животом и мечом в руке, голая женщина с широко расставленными ногами, огромный волк, стоявший над ней с раскрытой пастью, готовый ее полностью поглотить. Вокруг них свернулась змея, кончик ее хвоста виднелся за спиной толстяка. Голова, должно быть, расположилась где-то под потолком, тело извивалось в сторону балки и исчезало в полумраке где-то наверху, среди гнезд ласточек и паутины.