Ирано-таджикская поэзия

Один правитель тяжко заболел,
Подкожный червь владыку одолел.

От той болезни страшно ослабел он,

На всех здоровых с завистью глядел он.

Пусть шах на поле шахматном силен,

А проиграл — так хуже пешки он.

Вазир ему сказал: «О шах великий!

Да будет вечным в мире трон владыки,

Живет у нас один почтенный муж,

Благочестив он и умен к тому ж.

Он не творит неправды в мире праха,

Его молитве внемлет слух аллаха.

Кто б к мудрецу тому ни прибегал,

Желаемого тут же достигал.

Ты позови его без промедленья,

И вымолит тебе он исцеленье!»

Тут приближенным шах велел пойти

И старца из пещеры привести.

И вот пришел подвижник знаменитый,

Дервишеской одеждою покрытый.

«О старец, помоги мне! — шах сказал. —

Недуг цепями ноги мне сковал».

А старец, об пол посохом ударя,

Так в гневе закричал на государя:

«Бог к правосудным милостив! А что ж,

Немилосердный, ты от бога ждешь?

Гляди — в твоих темницах люди стонут!

Твои молитвы в стонах их потонут.

Ты, царь, народа участь облегчи,

Не то — страдай, и гибни, и молчи!

За все свои грехи и преступленья

Сперва у бога испроси прощенья.

Заботу людям страждущим яви,

Потом и шейха для молитв зови!

Покамест власть твоя страданья множит,

Тебе ничья молитва не поможет!»

Когда султан словам дервиша внял,

Он от стыда и гнева запылал.

Но, овладев собой, сказал: «На что же

Я гневаюсь? Ведь прав он — старец божий!..»

С колодников велел он цепи сбить

И всех их на свободу отпустить.

Велел народ освободить от муки…

Тогда дервиш воздел с мольбою руки:

«О ты, возжегший звезды над землей,

Ты оковал его в войне с тобой!

Он просит мира; дал он волю сирым, —

Ты отпусти его на волю с миром!»

Когда молитву старец заключил,

Султан — здоровый — на ноги вскочил.

На радостях он чуть не в пляс пустился;

Он от недуга мигом исцелился,

Сокровищницу он велел открыть

И царственно дервиша одарить.

И старец молвил шаху в назиданье:

«Знай, прятать правду — тщетное старанье.

Коль против бога снова ты пойдешь,

Ты в худшие несчастья попадешь.

Ты раз упал. Ходи же осторожно, —

Иначе снова поскользнуться можно!»

Кто раз упал и, встав, упал опять,

Кто знает? Может быть — не сможет встать.

Величье мира этого не вечно,

Все в нем неверно, бренно, быстротечно.

Ведь, рассекая крыльями эфир,

Трон Сулеймана облетел весь мир;[61]

Но ветер смерти и его развеял.

Блажен, кто мудро жил и правду сеял.

При ком народ в довольстве процветал,

Кто себялюбцем низменным не стал!

Блажен, кто груз добра с собой уносит,

И жалок тот, кто собранное бросит…

* * *