Ирано-таджикская поэзия

Однажды утром, по словам преданий,
Премудрый вышел Баязид из бани.

И некто полный таз золы печной

На старца высыпал — без мысли злой.

Чалма у Баязида распустилась,

А он, приемля это, словно милость,

Отер лицо, сказал: «Мой дух — в огне,

Так от золы ли огорчаться мне?»

Пренебрежет собой познавший много.

Не жди от себялюбца веры в бога.

Высокий дух исканьям славы чужд,

И в почестях величью нету нужд.

Превыше всех подымет лишь смиренье,

Но душу в грязь повергнет самомненье.

Надменный, непокорный в прах падет.

Величье — само избранных найдет.

Нет правды в низменном земном исканье,

Нет света бога в самолюбованье.

Беги, мой дух, завистливых и злых,

С презрением глядящих на других.

Тот одарен высокою судьбою,

Кто не запятнан гневом и враждою.

Иди тобою избранным путем,

Прославься правдолюбьем и добром.

У тех, кто над тобой превозносился,

Безумием, ты скажешь, ум затмился.

И сам ты осужденье обретешь,

Коль над людьми себя превознесешь.

Высоко ты стоишь, но не надейся

На вечное… Над падшими не смейся.

Стоявшие всех выше — все ушли,

А падшие на место их взошли.

Ты беспорочен, с низменным не смешан,

Но ты не осуждай того, кто грешен.

Тот носит перстень Кабы на руке,

А этот, пьян, свалился в погребке.

Но кто из них войдет в чертоги света

Там — на Суде последнего ответа?

Тот — верный внешне — в бездну упадет,

А этот в дверь раскаянья войдет.

РАССКАЗ