Ирано-таджикская поэзия

В ночи раздумий зажигал я лен,
И светоч речи мною был зажжен…

Стал восхвалять меня пустоголовый,

Пути признанья не найдя иного,

Но в похвалу он влил немало зла,

И зависть в каждом слове проросла.

Писал он: «Мысли Саади высоки!

Гласили так лишь древние пророки.

Но как он слаб, кого ты ни спроси,

В картинах битв — в сравненье с Фирдуси!»

Должно быть, он не знал, что мир мне нужен,

Что с громом браней сердцем я не дружен.

Но если нужно, как булатный меч,

Язык мой может жизнь врага пресечь.

Что ж, вступим в бой, но заключим условье:

Нам вражий череп будет — изголовье…

Но в битве меч сильнейшим не помог, —

Победу лишь один дарует бог.

Коль счастье озарять нас перестанет,

Храбрейший муж судьбу не заарканит.

И муравей по-своему силен,

И лев по воле неба насыщен.

Бессильный перед волей небосклона,

Иди путем предвечного закона!

А тот, кому столетний век сужден,

Львом и мечом не будет истреблен.

Коль осужден ты небом, — не во власти

Врага спасти тебя от злой напасти.

Рустама не злодей Шагад сгубил,

А смертный срок Рустама наступил.

РАССКАЗ