Читаем Ирано-таджикская поэзия полностью

Ирано-таджикская поэзия

Абдуррахман Джами , Джалаледдин Руми , Муслихиддин ибн Юсуф Саади , Омар Хайям , Шамсиддин Мухаммад Хафиз

«Жалей» ростовщика: ведь из своих палатБедняга перейдет в неугасимый ад!При взгляде на него презреньем насладимся:Базарный пес — и тот почтенней лихоимца.Одушевлен ли сей бездушный человек,Который за дирхем нас душит целый век?Который, окружен роскошеством и негой,Способен бедняка лишить его ночлега?Зато, когда скупец испустит бранный дух,Сынок устроит пир с толпою потаскух.Тот скряга целый век гонялся за наживой,А этот спустит все, хоть юный да плешивый…Сундук ростовщика — сам по себе порок!И благо совершит — пойдет оно не впрок.Не пей ты с ним вина — хоть умирай от жажды:Кровавая слеза сокрыта в капле каждой.Позорит ростовщик не только прах, но твердь!С брезгливостью к нему притронется и смерть.И хоть мильоны лет гореть в аду он будет,Сам дьявол навсегда в котле его забудет.

В ПОРИЦАНИЕ ПОЭТАМ-ПАНЕГИРИСТАМ

Тупице подносить стихов святое зелье —Что наряжать осла в шелка и ожерелье.Стоишь и за стихом читаешь пышный стих,А честь твоя меж тем стекает на пол с них…Не стыдно ли тебе великое слагатьИ славословье лить и в каждом слове лгать?И вот надменный шах до облака раздут, —А ты награды ждешь за этот рабский труд?Не открывай же уст для пошлой суеты,Не оскорбляй того, кто ищет красоты.Ведь в шуме слов твоих стиха такого нет,Чтоб заключались в нем раздумье и совет.Они ведь рождены во имя серебра!Так и не жди от них ни света, ни добра.Ни трепета любви, ни скорби, ни весельяНе сыщешь ничего в ослином ожерелье.

В ПОРИЦАНИЕ ЦАРЯМ И ВЛАСТЬ ИМУЩИМ

Как отвратительна властителя душа:Изволь с ним говорить, почтительно дыша.Самовлюбленный лев с когтями и клыками,Обидчив, как цветок, дрожащий лепестками.Когда объявит шах торжественный прием,Не сами ль небеса сгибаются при нем?И кажутся тогда почтенные мужчиныКишеньем черноты, собраньем чертовщины.Вот гадина юлит раздавленным хвостом,Вон жаба перед ним дрожит с умильным ртом…Когда он поутру подымется не в духе,Просители бледны, как неземные духи.Но если благостен и примет их гурьбой,Как он на них глядит? Что видит пред собой?Семь отроков пускай предстанут из Эфеса,Явленью не придаст ни веры он, ни веса.Да хоть бы сам мудрец о небо оперся —Для шаха глас его не выше лая пса.К воскрылиям души он полон неприязни,Христа вторично он подверг бы лютой казни.Зато к ослу Христа он нежностью согрет,Копыто превратив в священный амулет.