Иржик Рыболов, или Рыцарь Серебряной пряжки

– Ты должен успеть, если хочешь жить. До рассвета осталось четыре часа. Спеши! Может быть, это последние часы твоей жизни!

– Господи!

– Спеши, иначе будет поздно. Да, и не забудь объявить на весь город, что аптекарь был арестован по ложному оговору.

– Но бабушка!..

Берджик снова ударил в ведро И «бабушка» всё тиши и тише повторив – «Иначе будет поздно!.. Иначе будет поздно… Иначе будет…» замолчала.

Граф судорожно вцепился в шнур колокольчика и поднял трезвон на весь замок.

В спальню влетел, одеваясь на ходу, перепуганный камердинер.

– Ваше сиятельство!

– Живо, одеваться, закладывать карету. Я еду в тюрьму.

Вышколенный слуга не стал задавать лишних вопросов.

Их сиятельство никак не мог попасть дрожащими руками в рукава, ему казалось, что дурак лакей нарочно долго возится со шнурками и пуговицами, но распекать «бездельника» было некогда. Так, в незастёгнутом камзоле, кое-как натянув парик на голову, он выбежал из комнаты. Камердинер помчался следом, пытаясь на ходу оправить графскую одежду.

Навряд-ли наши друзья смогли бы выбраться незамеченными, если бы не Войтек, ночной замок гудел как потревоженный улей. Никто не мог понять, что произошло, отчего вдруг хозяин выскочил среди ночи как ошпаренный кот, а, главное, чего ожидать от него, когда он вернётся.

Из занавешенной клетки раздавалось: «Кар-раул!.. Гр-рабят!.. Пожар-р-р!..» – видно, птице немалое удовольствие доставлял этот переполох. Наконец, попугай так достал всех, что клетку отнесли в пустую гостевую комнату и заперли там, – пусть орёт сколько влезет, лишь бы людям не мешал. Но, едва в двери повернулся ключ, сквозь прутья клетки поплыл зеленоватый туман, повисел немного под потолком, собираясь в мутное облачко, и потянулся к раскрытому окну.

Ребята ещё не успели добраться до домика пани Божены, когда навстречу им по опустелым улицам от тюрьмы к дому аптекаря прогромыхали кареты в сопровождении всадников с факелами. Кто-то зычным голосом кричал, будя обывателей: «Дорогу Первому городскому аптекарю!» – и кошки, испуганные этим криком, разбегались по подвалам и чердакам.

А вскоре три стражника на трёх безлюдных городских площадях при свете факелов надрывали глотки: «Мы, Карл-Гельмут, граф фон Ауксброхен, доводим до сведения всех и каждого в славном городе Червен Клоднице, что по злому наговору завистников вчера был заключён в тюрьму Первый городской аптекарь мастер Иозеф из Градубец. Мы, зная вышеупомянутого мастера Иозефа как человека кристальной честности и примерного поведения, вмешались и, вовремя разоблачив злодейский замысел, не позволили покарать невинного. Пусть же все и каждый помнит, что правосудие неподкупно и справедливость под нашей рукой торжествует.»

– Быстро граф дела делает. Сколько там до рассвета?

– Да уж почти светает. Успел.

– Жить захочешь, не то успеешь. Ну что, можем теперь спокойно вернуться в аптеку? Теперь уж никто нас пальцем не тронет. – Берджику, разгорячённому пережитым приключением, так хотелось скорей в красках всё живописать друзьям.

Иржик задумался на минуту, а потом, неожиданно для себя самого, выдал:

– Знаешь, Берджик, я решил всё же найти эту Розамунду. А вдруг она и в самом деле меня ждёт?

– Что ей у нас здесь делать? Где эта Португалия, ты хоть знаешь? Нам туда и в пол-года не добраться.

– Принцесса где-то здесь, в наших краях.

– Не дури, откуда ей здесь взяться?

– Мало ли куда мог занести её тот колдун!.

– А что говорит твой попугай?

– Чепуху он говорит. Да обойдусь я без попугая.

– И как же ты её собираешься искать?

– А вот так просто – пойду от деревни к деревне, и всюду буду спрашивать, а не поселилось ли где неподалёку чудище-сташилище..

– Дождёшься, что тебя за ненормального примут.

– А начхать.

– А жрать что будешь?

– Мать мне чуток в кошелёк обещала подбросить, а там что-нибудь заработаю. Была бы голова на плечах да руки не крюки.

– Хорошо, ну найдёшь ты какую-нибудь чучундру чешуйчатую, а как расколдовывать будешь?

– А это видел? – Иржик достал из штанов смятый комом клочок бумаги с обгорелыми краями. – Это я во время обыска нашёл и в карман сунул.

– Что ж ты его смял так?

– Нет, я должен был стражников попросить отвернуться, пока я записочку расправлю да сложу аккуратненько.

Иржик развернул бумажку.

– Тут какая-то галиматья.

– Это не галиматья, это слова заклинания. Их не понимать надо, а правильно и чётко произнести.

– Я иду с тобой.

– Мать-то отпустит?

– А мы скажем, что к твоей тётке пойдём, немного у неё пересидим, пока здесь всё успокоится, и вернёмся.

И вот уже наши друзья, болтая ногами и языком, помогают расторговавшемуся в городе мужичку скоротать дорогу. Телега скрипит, коняга не спеша тащит её по накатанной колее. Жаворонки в небе звенят, травы пахнут аж голова кругом!.. Приволье!.. Благодать!

– И куда ж вы, пацанята, одни направляетесь?

– А к тётке, погостить. Больно звала – говорит: «Хочу на племяшей поглядеть, тощие, небось, надо бы молочком деревенским отпоить.»