Исчезающий трон

— Я хотел что-нибудь свое, — сказал он. — Поэтому я выбрал себе имя.

Вся жизнь Киарана была спланирована за него с того момента, как он родился и до смерти — шаблон, прямо, как Кайлих описала. Это удивительно, как нечто такое маленькое и простое может стать таким важным. Что-то, что говорит: «Это — мое». Я выбрал его. Я принадлежу ему.

Имя. Просто имя. Если бы я начала все сначала, возможно я бы не выбрала Леди Айлиэну Кэмерон, дочь Маркиза Дугласа. Или даже Соколиную Охотницу, девушку, чей дар — хаос. Возможно, я была бы просто Кэм — девочка, которая выжила.

Я нашла ответвление в узоре, которое было меньше и более витиеватей других, и прикоснулась кончиком пальца к каждому завитку. Один за другим.

— Что заставило тебя охотится на собственный вид? — спрашиваю я. — Я всегда задавалась этим вопросом.

Киаран почти повернулся, но я остановила его. Я пробежалась руками по его плечам, по тем жизням, что он забрал. Я запоминала его отметки, прямо как он мои. Моя очередь.

— Я видел часть себя, которую пытался уничтожить, в них, — слова слетели с его языка, с эмоциями в голосе его акцент стал более заметен. — Поэтому я убивал их всех.

Я замерла. Разве я не делала то же самое? Фейри, которых я убила, занимали место Сорчи. Когда бы я не смотрела на них, я видела ее. Каждый раз, когда я убивала одного из них, в мыслях я убивала Сорчу и мстила за мамину смерть.

Лбом я прислонилась к его спине. Я почувствовала выпученную кожу под собой и мне стало любопытно, кто все эти люди.

«Его дар — смерть».

«Куда бы она не пошла, смерть следует за ней».

— Ты когда-нибудь чувствовал себя проклятым? — шепчу я напротив его шрамов. Я, да.

— Каждый день, — говорит он.

Киаран поворачивается лицом ко мне, и я не могу ничего поделать — прижимаюсь с поцелуем к его ключице, пальцы проводят по тому месту, где заканчиваются отметки.

— Дай мне взглянуть на твою клятву Сорче, — говорю я. Потому что это все, что я могу сказать. Покажи мне. Мы можем сравнить наши проклятья. Ты уже знаешь все о моем.

Он берет мою руку и прижимает к своей груди. Этот узор через его грудную клетку отличается от других. Это грубые и рванные линии, тернистые ответвления, которые расползаются сетью, начинаясь прямо над его сердцем.

Этот узор не красив. Это клятва — обязательство, традиция, не результат любви. Я ненавижу способ, которым Сорча отметила его тело. Я ненавижу, что на нем обещание ей просто потому, что этого ожидали.

— Теперь я понимаю, — прошептала я.

— Что?

Я встретила его глаза.

— То, что ты сказал мне тогда в Глазго, когда я обвинила тебя, будто ты хочешь, чтобы я прятала шрамы. Я смотрю на него и ненавижу ее еще больше.

Он переплел свои пальцы с моими.

— Это так же напоминание мне.

— О твоей клятве ей?

— Нет, Кэм, — говорит он. Он смотрит на мои шрамы, просто на мое плечо. Один, два, три укуса. Пятнадцать воспоминаний.

— Вся моя жизнь была распланирована еще до моего рождения. Эта отметка говорит мне о том пути, которым я мог бы пойти. Это напоминает мне, что я лучше умру на своих собственных условиях, чем буду жить на чьих-то других.

Глава 35

Сегодня Хогманай (Канун Нового Года), последний праздник перед Новым Годом. Скоро наступит 1848, но, несмотря на все то время в плену, я все еще чувствую, будто должны идти последние недели 1844. Все то время, что я пропустила… мне трудно поверить, что оно ушло.

Я прогнала все эти мысли из своей головы, встала напротив зеркала в спальне в наряде, который для меня создал Деррик. Он насыщенного темно-красного цвета, что более подходит для моей кожи. Рукава закрывают шрамы, а высокий воротник подчеркивает наклон плеч. Талия обхвачена в экстремальном изгибе, прежде чем взорваться пышными юбками, драпированными белым кружевом.

Под слоем юбок я одела привычные ботинки и брюки. Несмотря на это, я нахожу себя столь же обмотанной, как одна из тех чертовых рождественских елок посреди площади Шарлотты. Теперь я точно знаю, почему терпеть не могу эти проклятые вещи.

— Я не могу дышать, — говорю я Деррику.

— Я сделал тебе платье, которое в случае необходимости, можно по щелчку превратить в пальто, а ты жалуешься на способность дышать? Как неблагодарно! — он перелетел на мое плечо и сморщил нос. — Ух! Ууууух! И ты пахнешь как daoine sìth. Он оставил свой запах на тебе, как будто дерево пометил.

— Деррик!

Он улетел с моего плеча, будто за ним гнались все гончие ада, вместо этого усевшись на моем грязном пальто. Представляю, как оно пахнет грязью, потом и мной.

— Теперь я не могу даже посидеть у тебя на плече, — прохныкал он. — Он все разрушил. Не могу поверить, что ты с ним после всего того, что рассказала Кайлих.

Я взглянула на него и снова проверила платье. Он даже вшил в него скрытые карманы для оружия. Я вложила меч Эйтиннэ в специальный карман, где он ощутимо повис у моего бедра — но просто взглянув на меня, вы не узнаете, что он там. Боже правый, Деррик потрясающий, моя жалоба на невозможность дышать осталась в стороне.

— Ты говорил, что не хочешь, чтобы я ненавидела его, — напомнила я.