«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Битва закончилась, страсти отбушевали, и теперь нами владели только мирные чувства друг к другу. Мы любовались с высоты полями, которые плавали в жарком мареве и казались голубыми под яркими солнечными лучами.

А потом на свекольном поле возник бродяга – словно мазок грязи на чистеньком пейзаже.

Заметив нас, он подошёл поближе к стене, дотронулся, как я уже говорил, до своей кепки и произнёс:

– Извините, что прерываю ваше увлекательное занятие, юные леди и джентльмены, но не будете ли вы так добры подсказать трудящемуся человеку дорогу в ближайший паб? Сушь-то какая сегодня на улице, прям никуда не деться.

– «Роза и корона» – самый лучший паб, – сказал Дикки. – И хозяйка там наша приятельница. Это примерно в миле отсюда, если пойти по дороге через поля.

– «В миле»?! – огорчился бродяга. – Это ж не утке сплавать. Пока дотопаешь, окончательно иссохнешь.

Мы целиком и полностью с ним согласились.

– Если б тут, ради всего святого, колонка какая б имелась, вот уж вам крест, точно б ею воспользовался. Провалиться мне, коли не так! Хоть моему организму вода и вредна. Рука от ней трясётся.

У нас, если честно сказать, душа не лежала к бродягам после приключения со злодеем-моряком в таинственной башне. Но сейчас на стене вместе с нами сидели собаки. (И до чего же трудно было затащить туда Леди, с этими её длиннющими ногами гончего пса!) Позиция сильная и для обороны неплохая. Да и выглядел этот бродяга совсем по-другому, чем тот злокозненный моряк. И вёл себя иначе. К тому же на нашей стороне был значительный численный перевес.

Элис толкнула в бок Освальда: если ему сейчас и хочется пить, жажда его всё равно ни в какое сравнение не идёт с жаждой бродяги, и самое время вспомнить про благородство сэра Филипа Сидни[74].

Тогда Освальд залез в нишу на вершине стены, где мы во время осады хранили свою провизию, и извлёк на свет бутылку имбирного лимонада. Другие свой лимонад уже выпили, а он берег до того момента, когда ощутит настоящую жажду.

– У нас есть имбирный напиток, – немедленно объявила бродяге Элис. – Мой брат сейчас даст вам его. Надеюсь, вы не побрезгуете выпить из нашего стакана? К сожалению, вымыть нам его нечем. Можно, правда, слегка ополоснуть имбирным напитком.

– Ох, не делайте этого, мисс! – горячо возразил бродяга. – Грех изводить добро на мытьё.

Стакан стоял на стене рядом с нами. Освальд, наполнив его, поднёс пенящийся напиток бродяге, до которого ему удалось дотянуться только после того, как он лёг на живот и свесился вниз.

Бродяга повёл себя вполне вежливо. Похоже, он относился к тому разряду людей, которые просто рождаются джентльменами. И ещё, как мы убедились позже, он был настоящим мужчиной.

– За вас! – провозгласил он, перед тем как выпить, и лишь после этого опрокинул в себя лимонад так резко, что край стакана упёрся ему в кончик носа. – Ну и присушило ж меня! – громко сообщил он. – Тут ведь не столько важно, что творится снаружи, сколько, что делается у тебя внутри. Спасибочки вам большое.

– Пожалуйста, – ответила Дора. – Рады, что вам понравилось.

– «Понравилось»? – переспросил он. – Да вам, небось, невдомёк, каково оно – в жажде гореть. Вот сейчас треплет языком всякий, кому не лень, о бесплатных помывочных, школах, библиотеках и подобной другой ерунде, а про то, чтобы сделать бесплатные распивочные, никто ни полслова. Нашёлся б такой герой, я б за его кажный день бы голосовал на всех выборах. Если не возражаете, теперь я присяду туточки и трубкой чуток побалуюсь.

Он сел на траву. Мы завели с ним беседу. Оказалось, у него было в достатке тайных горестей, большей частью из-за того, что честному человеку теперь не сыскать работу. И он нам поведал, как трудился на приходский совет, где с ним обошлись совсем не так хорошо, как он обошёлся с ними.

Правда, в чём именно они разошлись, мы так и не поняли, потому что где-то на середине своей истории он вдруг крепко заснул, а нам было уже пора возвращаться домой.

Ушли мы, однако, не сразу, а сперва, быстренько посовещавшись, собрали всю мелочь, что при себе имели. Вышло пять с половиной пенсов. Мы положили их в старый конверт, завалявшийся в кармане у Дикки, и осторожненько поместили поверх жилета на живот бедного бродяги, чтобы, проснувшись, он сразу же это заметил.

Всю дорогу домой мы ломали голову над словами нового знакомца насчёт бесплатных напитков для нуждающихся. Слова эти глубоко проникли в наши сердца, порождая боль и терзания.

После обеда мы вышли на улицу и сели, опустив ноги в ручей. Взрослые утверждают, что делать такое сразу после еды очень вредно для пищеварения, однако нашей компании это никогда не вредило, и нам, наоборот, очень нравилось посидеть на упавшей поперёк ручья иве.

Ствол её вмещал нас всех восьмерых. Правда, оказавшиеся с краю не доставали ногами до воды – им ветви мешали, поэтому время от времени мы менялись местами.

В тот день у нас с собой был солодовый корень. Когда жуёшь его, легче думается.

– Бесплатная распивочная, – первой нарушила тишину Элис.

Слова её вызвали отклик в груди каждого.