Искра надежды

Были среди них и те, кто наносил больший вред: фотографировали номера автомобилей, припаркованных на стоянке, а потом публиковали их на веб-сайтах, чтобы изводить владелиц машин; создали такой механизм геолокации, что, когда приближаешься меньше, чем на пятьдесят метров, к клинике, браузер твоего телефона выбрасывает различные лозунги против абортов. Когда Луи на работе заходил в «Фейсбук», всплывающая реклама напоминала ему, что он может оставить ребенка, а не делать аборт. Девис, молодой священник, перегораживал проезд машинам и кричал на пациенток, уверяя, что они отправляются в ад. Преподобный Расти, из организации «Операция „Сохранить Америку”»[28], раз в два месяца приезжал из Уичито[29] с группой последователей, которых он доводил до исступления своим голосом, похожим на удар хлыста, и змеиными глазками.

Время от времени появлялись новые лица. В марте прошлого года один христианский колледж отправился на весенних каникулах в Миссисипи, и целый автобус студентов колледжа всю неделю пикетировал здание. А один мужчина простоял пару дней с рычащим питбулем, но исчез так же быстро, как и появился. Как-то, год назад, очередной безумец вломился в клинику и приковал себя наручниками к аппарату УЗИ, не понимая, что аппарат портативный и его можно перевозить, так что полиция просто вывезла его из здания и взяла под стражу. И вот еще, по-видимому, эта Джанин.

Когда она стянула парик, Луи тут же узнал ее, но в то, что они находились с ней под одной крышей, поверить было невозможно. Он почувствовал себя крайне глупо — как будто его обгадили.

Когда Луи был маленьким, мисс Эсси приходила в гости, садилась на пороге, жалуясь на главу женского комитета в церкви, и тем не менее каждое воскресенье уютно устраивалась рядом с этой женщиной, как будто они были сестры-близнецы. «Лучше дьявол, которого знаешь в лицо, чем тот, которого не знаешь», — отвечала она, когда бабушка обвиняла ее в лицемерии.

«Тогда найди себе более подходящую компанию», — возражала ей бабушка.

Луи понимал, что эта молодая дама, Джанин, пыталась спасти собственную шкуру. Совершенно очевидно, что затея обернулась против нее. Когда она придет в себя, хватит ли у нее смелости извиниться перед женщинами, которые пришли в этот Центр потому, что дошли до края? Или перед Иззи и самим Луи, которые противостояли и обществу, и политике, и даже жестокости, чтобы подарить этим женщинам последний шанс?

И пусть хоть тысячу раз извиняется перед Ванитой, владелицей клиники, с того света ее уже не вернешь.

Эта женщина, которая лежала всего в нескольких метрах от него, наверное, удивилась бы, что она не первая из активисток борьбы «за жизнь» вошла в этот Центр. Он самолично прерывал беременность по крайней мере десяти таким активисткам.

Луи не знал ни одного врача, который бы не поступал точно так же. Эти женщины клялись, что ратуют «за жизнь», и настаивали на том, что эмбрион неприкосновенен, пока не случалось так, что этот эмбрион зарождался внутри них самих и не вписывался в их жизненные планы. Они приходили в процедурную и уверяли, что явились по другому делу. Или приводили своих дочерей и настаивали, что их случай, разумеется, исключение из правил. Луи хотел возразить, что каждая, кто входит в двери Центра, — чья-то дочь. Но он молчал.

И когда эти женщины заливались слезами за столом у Луи, потому что никогда не думали, что окажутся здесь, он не называл их лицемерками. Любой из нас может дать рациональное объяснение своим поступкам, но Луи надеялся, что сочувствие в хорошем смысле заразно.

Однако неизменно уже через день-два после проведенного аборта эти женщины вновь называли его убийцей, когда он шел от машины на рабочее место. И он не попрекал их вопиющим двуличием. Он понимал, почему они стремились вновь стать теми, за кого их принимали в их социальных кругах.

Когда выступающие «за жизнь» приходят к нему прерывать беременность и уверяют, что они не поддерживают аборты, Луи Уорд отвечает только одно: «Садитесь на кушетку».

Джой с горечью подумала: «Проблема решена». Хочешь прояснить спорный вопрос? Помести все стороны в суровые обстоятельства — как эта ситуация с захватом заложников, и пусть варятся в собственном соку.

Она взглянула на тело лежащей без сознания женщины, которая страдала рядом с ней. Джой никогда бы и в голову не могло прийти, что эта девушка — переодетая активистка. Если бы она знала, стала бы вообще с ней разговаривать? Это карма в самом ее чистом проявлении. Джой не казалось, что Джанин просто появилась не в то время не в том месте.

Вчера Джой обратилась не в ту клинику. Как и Центр, заведение было выкрашено в оранжевый цвет и находилось буквально за углом Центра. На табличке было написано: «ЖЕНСКИЙ ЦЕНТР», как будто кто-то намеренно пытался запутать пациенток.