Искупление

Не тоска, а что-то другое, более сильное, бередило душу Анатолия. Ревность! Ревность к прошлому. То ему казалось, что Юля в объятиях другого, то кто-то домогался её, а она не смогла отбиться. Ночи казались ему необыкновенно долгими и тяжкими. Луна, светлая, «как серебром облитая», насмехалась над ним, долго и бессовестно глядя на него. Утром, не выспавшийся, с опухшими веками, он молча съедал свой завтрак и уходил во двор, чтобы поскорее заняться хоть каким делом, чтобы оно отвлекало от мыслей о возможной неудаче на поприще семьи. Лучше всех понимал его Буланка. Глянув раз-другой на своего хозяина, он опускал долу фиолетовые глаза и тяжело вздыхал.

Вот и сегодня Анатолий собрался в лес за дровами и, когда выезжал со двора, его уже поджидал Игорёк. Одетый по-осеннему времени, близко к зимнему, он пытался неуклюже забраться на тарантас, Анатолий подал ему руку, уступил место рядом, и они ехали, задумавшись, каждый о своём.

— Дядя Толя, — не выдержав долгого молчания, заговорил Игорёк, — что лучше, зима или лето?

Анатолий, поджав нижнюю губу, задумался.

— Да всё хорошо, если всё хорошо, — ответил он.

— Мне больше лето нравится. Купаться можно и не холодно.

— Зимой на лыжах и санках можно с горок кататься, а на речке после наледи — на салазках.

— У меня нет салазок, — горестно вздохнул Игорёк. — Лыж тоже нет, а санки плохие.

— Исправим положение, — пообещал Анатолий и поторопил Буланку, который, прислушиваясь к разговору мужиков, совсем заленился.

Нагрузили полный воз колотых заранее дров из своей поленницы, Анатолий посадил на вершину Игорька, дал ему вожжи, сам шагал сначала рядом, а когда выехали на дорогу, то пошёл сзади воза. Дорогу подморозило, и она схватилась в низинах острыми длинными полосами, выдавленными колёсами. Стучали копыта, Буланка, подчиняясь воле возницы, тихо мечтал о прохладной водичке, душистом сене, и его нисколько не подмывало на протест. Да и какой может быть протест, если хозяин никогда не лупит без дела по крупу вожжой, не говоря уже о плети, кормит и поит вовремя. Уголок в хлеву всегда прибран и сух — что ещё надо беспородной скотине? У других хуже. Живут на ветру, в загородке, есть нечего — что подберёшь с пола, то твоё. Летом приволье, но зимой бедствие! Сбившись в кучу, прижавшись отощавшими боками друг к другу, ухитряются как-то жить лошади в больших коллективах, и мечта у них одна — поскорей отмучиться. Буланка за давностью лет забыл многое из своей прошлой жизни, но многое и помнит…

Так и подъехали ко двору, не успев расстаться каждый со своими думами. У ворот их уже поджидала Нина. Она быстро распахнула настежь ворота и заявила, чтобы быстренько шли обедать.

— Сегодня чебуреки нажарила, — сказала она. — Ещё горячие. Разгрузите дрова после!

Спорить с хозяйкой было бесполезно. Помыв руки, причесав волосы Анатолий и Игорёк чинно уселись за стол. Нина поставила большую тарелку с горой душистых, зажаристых чебуреков. С аппетитом тоже не было проблем, потому от горки скоро остались на дне тарелки два сморщенных чебурека.

— Молодцы! — похвалила мужиков таровитая хозяйка. — Кто хорошо ест, тот хорошо работает!

— Я думаю иначе, — посмотрев на уже один чебурек в тарелке, возразил Анатолий. — Кто хорошо работает, тот хорошо должен есть!

— Не спорю, — быстро согласилась Нина и принесла крепко заваренный чай.

— Не иначе сегодня у нас День пастуха-киргиза? — усмехнулся Анатолий, разливая чай по чашкам.

— Вспомнился мне Казахстан, вот и напекла вам их чебуреки. И чай у них всегда отменный.

— Что же вас закинуло в эту чудную страну? — спросил Анатолий, удивлённый сообщением Нины.

— Мой папа военный. Там служил. В Алма-Ате жили на улице Утепова. Прекрасный город, прекрасная страна, потом всё изменилось. Мы переехали в Иркутск, оттуда мама родом. Там я окончила университет, неудачно вышла замуж… Короче, получилась кошмарная история.

Анатолий долго молчал, глядя тупо на чашку, а потом тяжело, болезненно вздохнул и сказал:

— «Нам не дано судьбу предугадать!»

— В этом самая большая ошибка природы! — произнесла Нина, встала и пошла на кухню. Послышался сильный звон посуды.

«А ведь она так и не встретилась со своим счастьем, — подумал Анатолий. — Присела по пути к счастью под тенистой яблонькой, а путь ещё не окончен. И я, похоже, присел под этой же яблонькой, только с другой стороны, и мы не видим, не слышим друг друга».

— Вы ещё поедете сегодня в лес? — послышалось из кухни.

— Поедем, — отозвался Анатолий. — Передохнём малость, выкурим трубку и поедем!

— Что вам приготовить на ужин?

— Поросёнка или гуся с яблоками… можно не готовить. Картошку, хлеб, огурцы или капусту, а если грузди, то с большим удовольствием!

— Груздей ноне, как говорит наш дед Матвей, у нас кот наплакал. Только на большие праздники! Огурцы и капуста будут. Может, блинчиков каких напечь?

— Оладушек! — подсказал Игорёк, сползая с лавки. — Однако нам пора, — сказал он, глядя на старшего друга. — Успеть бы до заката солнца.