Искупление

— Да, — встал со скамьи и Анатолий. — Пора. Время не ждёт! Пока погода хорошая, управимся, потом за всё отдохнём! — хитро подморгнув мальчишке, громко сказал: — Оладушек потом отведаем, когда хорошо поработаем!

Выезжали, суетясь и покрикивая друг на друга. Игорёк, напыжившись, пытался сам отворить ворота, не получалось как у взрослых, он нервничал и упрямо тянул в сторону тяжёлую створку. На помощь пришла Нина, но мужичок с ноготок зло посмотрел на неё и крикнул:

— Уйди! Я сам!

— Да там кочка, через неё только помогу перетянуть, — отозвалась на окрик сына Нина, не умоляя его мужского самолюбия. «И в кого он такой? — тут же задумалась. — Я не такая упрямая, а отец так и подавно. Может, от Анатолия перешло? Он только из упрямства да разума не оказался в среде отверженных». Нина как-то услышала их разговор в сарае, где они латали крышу — крепили новый шифер.

— Дядя Толя, тебе трудно затаскивать одному шифер наверх, давай я тебе помогу, — предлагал младший.

— Было бы здорово, — соглашался старший, и тут же: — Понимаешь, я на крыше ещё как-нибудь справлюсь один, а вот снизу цеплять на верёвку листы у нас некому. А это очень важная работа!

И мальчишка с огромной радостью, что без него никак не могут обойтись, делал свою работу — он набрасывал петлю на лист и закреплял крюк. Отбегал в сторону по команде старшего, переживая уже, что не может быть рядом с ним и не поможет затянуть тяжёлый груз.

Анатолий научил его забивать гвозди молотком, давал задание отпилить ножовкой кусок бруска, научил завязывать «бурятским» узлом верёвку. Бросив старую телогрейку на спину Буланке, подсаживал на него мальчишку, и шли на водопой к речке. Страха в глазах мальчишки не замечал, а не заметить его было невозможно: рот открыт, глаза круглые, ничего невидящие, дыхание замерло. Уцепившись руками за гриву, он почти лежал на шее Буланки, и первые шаги покорного трудяги, казалось, раскачали всю землю. Второй, третий поход были уже не такими страшными, как первый. А скоро он уже один ездил на водопой, и на обратной дороге даже подгонял его прутиком, чтобы тот трусцой семенил к дому.

— Ну, что, кавалерист, — говорил старший, помогая слезть с Буланки младшему, — рысью не надоело ездить, может, галоп будем осваивать? Потом саблю купим или сами скуём, и будем учиться военному делу настоящим образом! Идёт!

— Казаки на сёдлах ездят, а я…

— Казаки ездят на осёдланных лошадях, — поправил старший. — Купим и мы седло. Хорошо бы купить ещё одну лошадку, тогда бы мы с тобой вместе ездили на охоту.

— С ружьём? — заблестели глаза у мальчишки.

— Разумеется.

— У меня нет ружья.

— У меня тоже нет, — признался Анатолий. — Но будет. А пока станем охотиться с рогатками.

Представив охоту с рогатками, Игорёк рассмеялся.

— В медведя из рогатки! — от души хохотал он, показывая тёмную дыру от выпавшего переднего зуба.

27

Юля затягивала с переездом в Духовщину.

— Мама, — призналась она Валентине Ивановне, — как только представлю, что вся жизнь пройдёт в деревне, лесу, грязи, в резиновых сапогах, у меня сердце опускается в пятки.

— Об этом, доченька, надо было думать раньше. До замужества! — говорила мать, видя переживания дочери. — Теперь надо думать, как сделать нормальной жизнь. Муж у тебя хороший! Красивый, молодой, уважительный. Попытайся уговорить его переехать сначала сюда, а потом купили бы мы вам квартиру в Иркутске или Ангарске, чтобы быть рядом с нами. Пойдут дети — и всё образуется. Мы с папой тоже не сразу успокоились. После техникума работали и в Усольи, и в Черемхово, и в Ангарске… Потом папе после института предложили хорошую должность здесь, мы согласились и не жалеем. Большой хороший город, конечно, неплохо, но и недостатки там свои есть. Сейчас время такое, что деревня, посёлок мало чем отличаются от города. Театры, кино, рестораны нужны человеку молодому, а потом, когда пойдут дети, мало кто ходит регулярно в театр. Если так уж захочется побывать в театре, так это не проблема — сел на машину да съездил. Это будет уже как праздник. А тем, кто безвылазно сидит в театре, посещение похоже на каждодневную неинтересную работу. Тут уже нет праздника. В деревне тоже можно быть интеллигентом. Для этого необязательно ходить в туфельках. В резиновых или кирзовых сапогах можно быть культурным человеком. Книги, самообразование, записи музыки, если сам не играешь, вполне скрасят быт в деревне. Одеваться можно и нужно хорошо. Можно не снимать ватника и галош, но можно и просто и красиво одеваться. Всё зависит от самого человека. Давно ещё я видела в деревне старика, и он мне запомнился на всю жизнь, и уроком остался навсегда. Седая борода, хорошо причёсанные волосы, белая рубашка с галстуком, костюм-тройка… Главное, в лице, осанке такое благородство, такое достоинство! И кто ты, думаешь, он?

— Ну, доктор? Может, учитель? Бухгалтер или агроном?