Искупление

Молодой муж не знал, как и чем угодить жене, только чтобы она не огорчалась своей новой жизнью. Из-под родительского крыла и сразу в неизведанность — это не так просто. У тебя свой характер, своё понимание вещей, у него тоже всё своё. Хорошо, если это «своё» совпадает или хотя бы мало чем отличается, а если полная противоположность! Да если каждый упрям по-зверски! Трах-бах-тарарах! Ах, вот ты какой! Да если бы я мог предположить, что ты такая! Разобрали фантики и разбежались по своим домам. Если ум приложить, то можно уладить любой конфликт, но для этого должен быть ум! А это такая теперь редкость! Правда, он и раньше был в дефиците, но тогда не существовало пресловутой эмансипации! Был муж, которого должна убояться жена — вот тебе и основа крепкой семьи. Жена не только боялась мужа, она уважала его за непомерный труд, заботу о жене, о семье. Теперь, да простят меня настоящие мужики, мужик не тот пошёл. Он теперь какой-то неприспособленный ни к чему. За что ни возьмётся, ничего толком не сделает. Нет, гвоздь в стенку вобьёт. Повесит на него портрет или тарелку. Сходит в магазин с условием, что купит там и для себя чего-нибудь. Что ещё он может? Да, ведро с мусором чуть не забыли. Вынесет! Всё сделанное им в доме будет считаться почти героическим подвигом. А если он ещё сможет заменить выключатель и розетку, то жена, тёща, родная мама всем будут рассказывать, какие у него золотые руки.

Анатолий мог многое делать, только на кухне он был чужеродным элементом. Он даже посолить толком суп или картошку не мог. Юля и того хуже. Но, нужно отдать ей должное, она старалась! Всё, что делали они с Ниной на кухне, она записывала в толстую тетрадь. И скоро эта тетрадь была исписана от корки до корки. И вот наступил момент проверки её кулинарно-поварских способностей. Нина поехала в район за покупками, а хозяйкой оставила за себя Юлю. Об этом Юля узнала накануне, и всю ночь мучили её бессонница и тревога. Уснув, она тут же спохватывалась в холодном поту и готова была убежать пешком к маме, только чтобы не оставаться за хозяйку дома, в котором столько строгих и прожорливых мужиков.

«Если б были пельмени, — мечтала она, — я бы отварила кастрюлю, потом на сковороду… Огурцов на закуску или капусты квашеной… Хлеб с маслом и чай — вот бы и выкрутилась. Так же в толк не возьму, чем кормить это прожорливое племя!»

Завтрак, слава Богу, приготовила Нина. Потом провела горе-повара на кухню, показала, где что и для чего брать, как удобней приготовить.

— Они у меня всё едят! — радостно сообщила она.

«Лучше бы они морковку грызли и больше ничего», — с сожалением подумала Юля, но улыбнулась в ответ, как бы говоря: «Ах, какая радость!»

Только напрасно она переживала. Мужики на самом деле были неразборчивы в еде. Они считали, что есть надо всё, что предлагает хозяйка. Ей лучше знать! Конечно, не без того, чтобы кто-то не подсолил блюдо, а кто-то добавил масла в картошку. Индивидуальность не отрицает подобных отклонений.

За обеденным столом она украдкой наблюдала за мужем и его верным другом. Они сидели рядком и были похожи не на отца и сына, а на равных коллег.

— Подай, пожалуйста, соль, — попросил старший.

— Мама сказала не есть много соли, — отвечал младший, подавая соль.

— Я немного подсолю. Кстати, без соли тоже нельзя. Усвоение пищи будет страдать. Соляная, брат, кислота нужна организму. Но мама права! Слушайся её.

Поразмыслив, младший спрашивал:

— Почему Буланке мы не даём соли? И Васька не ест соль!

— В продуктах есть уже соль, им её достаточно.

— В человеческих продуктах нет соли?

— Есть. Но её для человека мало.

— Нам надо поспешить. Можем не успеть засветло обернуться. День-то не летний.

— Это точно! Спасибо, хозяюшка, за вкусный обед, — поклонился Анатолий в пояс Юле. — Нам пора.

— Не задерживайтесь в поле надолго, — отвечала Юля, и её губы освещала счастливая улыбка. — Ужин будет вовремя. Котлеты с гречневой кашей.

— Бог даст, успеем, — заявил старший.

— Постараемся! — заверил младший.

Игорька мучил вопрос, надолго ли приехала к ним Юля, да спросить стеснялся. А что она здесь лишняя, он не сомневался. После её приезда его друга как подменили. Он стал молчаливее, чем был, задумывался часто и надолго. Не скажешь, что раньше он много говорил и смеялся, а тут совсем каким-то странным стал. Он теперь может за всю дорогу и слова не вымолвить.

В один из прозрачно-солнечных дней к ним в экипаж напросилась Юля. Анатолий усадил её рядом с собой на то место, куда раньше садился Игорёк, и как-то получилось у него это просто, вроде с желанием друга можно и не считаться. Как только выехали на просёлочную дорогу, они обнялись и что-то тихо стали обсуждать, глаза их при этом светились счастьем, улыбка не сходила с лиц. Игорёк, насупившись, наблюдал за ними, и чем радостней была влюблённая парочка, тем горше было на душе у мальца. «Не нужен я ему, — горевал Игорёк. — Никому не нужен! Маме тоже не нужен! Почему они не вместе, тогда бы я был им нужен!» Слёзы сами по себе потекли из глаз. Заслышав всхлипы, Юля обернулась.