Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец

Мириам Роскин Бергер объясняет третье понятие – кинестетическую эмпатию – как восприятие эмоционального поведения других и одновременное ощущение этого в своем собственном теле (Berger, 1956, p. 170). Кинестетическая эмпатия представляет собой способность терапевта содействовать совместному выражению чувств, где терапевт сопровождает и поддерживает пациента на эмоционально-двигательном уровне. Герштейн с соавторами (Gerstein et al., 2004, p. 16) утверждают: «Тонкая настройка на свое Я (кинестетическое осознание) может позволить терапевтам отсеивать и отделять чувства, которые свидетельствуют о том, что они слишком отождествляются с пациентом, в то же время допуская возможность того, что они таким образом соприкасаются с проблемами пациента телесным, менее сознательным способом [кинестетическая эмпатия]».

Реакция танцевально-двигательных терапевтов может включать осознание собственного ощущения пациента, основанное на тех чувствах, которые они испытывают. Палларо (Pallaro, 2007) считает, что «недавнее открытие зеркальных нейронов может свидетельствовать о том, что способность реагировать на состояния чувств других и понимать их, по сути, является результатом телесно проживаемой кинестетической эмпатии» (p. 183).

Чтобы побудить пациентов с расстройствами пищевого поведения понять свои ощущения, связанные с пребыванием в собственном теле, – а ведь именно это является главной составляющей настоящих перемен, – необходимо сосредоточиться на фасилитации переживаний, обращающихся к языку тела, выражению чувств и мыслей, лежащих в основе представленных проблем. Это, в свою очередь, влияет на то, какой жизнью они будут жить, и служит признаком того, что восстановление произошло и что пациент находится на пути к более полной, более осмысленной и продуктивной жизни (Ressler, Kleinman, 2006, p. 17). Для сравнения: когда пациенты пытаются удержать все под контролем, они производят запланированные, вынужденные действия, заставляющие их чувствовать себя напряженно, подавленно и отчужденно от самих себя. Когда мы помогаем пациентам взять ответственность за самих себя, они получают возможность следовать своим подлинным жизненным силам, отыскивая естественные источники внутри себя, открывающие новые возможности. Одна пациентка, Мэри, объяснила мне, что это значит для нее. Вот ее слова: «Удерживать все под контролем – это значит тратить так много энергии, пытаясь достичь совершенства во всех смыслах этого слова, что упускается из вида повседневная жизнь. Беда в том, что попытки удержать все под контролем, как правило, приводят к тому, что очень многое выходит из-под контроля. Тогда жизнь наполняется стрессом, и мы целиком сосредоточиваемся на его контроле. Я хочу со временем научиться чувствовать себя так, как будто мне не нужно контролировать все. Я хочу, чтобы было так, что я могу позволить жизни идти свои чередом. Когда вы берете на себя ответственность за свою жизнь, вы доверяете своей настоящей, истинной сущности. Вы знаете, что с вашей истинной сущностью все в порядке, и вы знаете, что вы можете верить этой внутренней части себя в каждом аспекте вашей жизни. Это, должно быть, чудесное чувство. Именно к этому я стремлюсь: уметь доверять себе достаточно, чтобы хотеть взять на себя ответственность за свою жизнь».

Клиническое применение

Способность терапевта поддерживать наполненную смыслом экспрессию приводит к тому, что пациенты получают способность ощутить более прочную связь со своим телом, доверять своим чувствам, исследовать то, что они передают через язык своего тела, и обнаруживать метафорические связи между тем, как они двигаются по жизни, и проблемами, с которыми они сталкиваются (рисунок 8.1). Ниже описана сессия, на которой группа из семи пациентов была вовлечена в процесс, который помог добиться всех вышеназванных целей.