Искусство на повестке дня. Рождение русской культуры из духа газетных споров

На всемирных выставках русские павильоны также были хорошо приняты: вместо стекла и железа (материалы знаменитого Хрустального дворца) русские теперь использовали в архитектуре своих выставочных помещений традиционное дерево. Музейные помещения также украшались декоративными деталями, найденными в старинных церквях и традиционных избах. Главными приверженцами этого экстравагантного нового стиля были архитекторы А. М. Горностаев, В. А. Гартман, И. П. Ропет и И. А. Монигетти[509]. В 1873 году Монигетти представил русский стиль международной аудитории в виде «императорского» павильона на Всемирной выставке в Вене. Ропет создал для русского отделения на Всемирной выставке в Париже в 1878 году комплекс деревянных зданий, признанный критиками как «лучшее и самобытнейшее архитектурное создание целой всемирной выставки» (рис. 14)[510]. Русский стиль завоевал международное признание на Парижской всемирной выставке в 1900 году, где главный павильон был стилизован под древний Кремль, а в богато украшенной «русской деревне» размещалась выставка народных ремесел[511]. Может показаться, что русские решили представить свою идентичность именно в тех экзотических выражениях, которыми восхищались иностранные обозреватели; однако не менее высоко оценил эти витиеватые узоры и массовый зритель на родине.

Рис. 14. Русский павильон на Всемирной выставке в Париже 1878 года, проект И. П. Ропета

В чем же заключалась привлекательность стилизации под старину в эпоху модерна? Открытие национального неоромантического стиля было частью современного поиска идентичности. В течение последних двух третей XIX века русское возрождение постоянно присутствовало в изобразительном искусстве в той или иной форме; к концу столетия оно стало доминировать во внешнем виде центральной части Москвы и определяло присутствие России на международных выставках. «Узорчатая» архитектура выставочных павильонов стала материальным выражением русской тоски по национальной форме в искусстве. Дома также музеи превратились в храмы светской идентичности. Русский стиль действительно применялся к зданиям музеев и церквей чаще всего.

Представленные народной традицией образы и национальные чувства получили широкое распространение благодаря выставкам, репродукциям и доходчивому комментарию в прессе. Хотя в национальном стиле присутствовал неоспоримый элемент театральности и наряду с ним существовало несколько других стилей (например, неоклассицизм Санкт-Петербурга), именно этот стилизованный неотрадиционализм наиболее охотно воспринимался обществом как воплощение подлинного русского духа. Стиль получил широкое распространение отчасти потому, что эстетика московского возрождения вышла за пределы сословий: купечество, дворянство, интеллигенция и, наконец, рабочий класс присваивали себе крестьянские традиции, изобретенные в декоративно-прикладном искусстве и архитектуре. Влияние национального стиля распространялось и за пределами эстетики. Однако это стилистическое отличие России было достигнуто ценой культурной русификации империи; болезненным напоминанием об этой практике служат десятки русских православных церквей в Варшаве, построенных в этот период[512].