Искусство переговоров по Киссинджеру. Уроки заключения сделок на высшем уровне

В Лусаке (Замбия), после переговоров с Ньерере, Киссинджер встретился с президентом Кеннетом Каундой. Там, как и планировалось, госсекретарь США обратился к региональным руководителям с важной речью, в которой открыто заявил о намерении немедля начать переговоры в регионе. Назвав режим Смита и оккупацию ЮАР Намибии незаконными, он убедил оба правительства разработать календарные планы передачи власти и установления правления большинства.

Киссинджер описал меры, которыми США рассчитывали усилить изоляцию Смита, одновременно помогая прифронтовым государствам. Он брался сделать так, чтобы США утроили объем финансирования инициатив по развитию африканских стран южнее Сахары. Мозамбику предоставлялась финансовая помощь. Необходимо было продумать меры помощи беженцам, вынужденным покинуть родные места из-за роста насилия, причиной которого было нежелание Смита отдавать власть. Киссинджер настойчиво советовал американским гражданам срочно покинуть Родезию и уж тем более не ездить по стране. Он объявил, что будет добиваться отмены поправки Бёрда, принятой в 1971 году, с помощью которой США легко обходили эмбарго ООН на поставку из Родезии сырья (например, хрома), вызывая осуждение всего мирового сообщества[99]. (Хром считался стратегическим сырьем; около 40 % всего хрома поступало в США из Родезии, причем в поставках других 40 % этого жизненно важного материала США зависели от Советского Союза, своего главнейшего противника в годы холодной войны[100].)

Киссинджер называл Родезию «Зимбабве», как предпочитают говорить чернокожие африканцы, обрушивал свой гнев на разделение рас и призывал к учреждению равноправия в независимом государстве. Свою речь он завершил так: «Можно сказать, что чернокожие и белые люди своей совместной работой на этом континенте, немало перестрадавшем и пережившем множество несправедливостей, открыли новую эру мира, благополучия, человеческого достоинства»[101].

Речь, произнесенная в Лусаке, получила широкий международный резонанс и обозначила очень важный сдвиг в американской политике, очевидный для всех слушателей. Когда Киссинджер окончил, президент Замбии Кеннет Каунда искренне обнял его и сказал: «Некоторым из нас ваша речь дала огромный эмоциональный заряд. Трудно было поверить, что мы слушаем государственного секретаря, который приехал к нам из Вашингтона»[102]. Каунда тут же, экспромтом ответил от имени глав прифронтовых государств и попросил, чтобы Киссинджер «заверил президента Форда в нашей поддержке»[103].

Лусака – Найроби

«После речи в Лусаке, – писал Киссинджер, – наша стратегия в Африке начала обретать целостность: главное, мы согласовали с прифронтовыми государствами общие направления стратегии в Южноафриканском регионе; потом был визит в основные государства Центральной и Западной Африки, чтобы заверить их в постоянстве американской поддержки и, в свою очередь, заручиться их поддержкой на африканских форумах»[104]. Он стремился, чтобы его действия поддерживал весь континент, особенно потому, что многие африканские лидеры были тесно связаны борьбой за независимость от колониального правления[105]. Когда Киссинджер установил контакт с лидерами бывших французских колоний, то обнаружил, что президент Франции Валери Жискар д’Эстен будет ему особенно полезен[106].

Первая после Лусаки остановка у Киссинджера была в Заире. Там его поддержал старый союзник США Мобуту Сесе Секо, который тоже опасался советской интервенции. Хотя этот авторитарный правитель вызывал противоречивые чувства, «несколько подряд американских администраций поддерживали рабочие отношения с Мобуту потому, что никто не хотел вносить в обширный список международных кризисов еще и смуту в Центральной Африке». Заканчивая встречу, Киссинджер уже понимал, что Мобуту его поддержит[107].

После визита в Либерию Киссинджер посетил Леопольда Сенгора, президента Сенегала, «поэта и философа», который, как оказалось, симпатизировал дипломатической инициативе США. Впоследствии Киссинджер писал, что Сенгор был одним из самых замечательных глав государств, с которыми он познакомился в своей поездке. В руководителе Сенегала он увидел «интеллектуала, который самоучкой освоил грамматику власти». Киссинджер отметил, что для Сенгора «то, что произошло в Анголе [советско-кубинская интервенция], было поражением всей умеренной Африки»[108]. Он вспоминает: «Я был под большим впечатлением и сказал ему: “Если у вас есть свое четкое мнение – если вы считаете, что мы не правы или можем сделать что-то лучше, выходите на связь со мной или прямо с президентом Фордом. Я приму меры”»[109].