Искусство переговоров по Киссинджеру. Уроки заключения сделок на высшем уровне

И так далее, и тому подобное… По счастью, нам нет нужды быть судьями в деле о том, «кто/что похоронило Женеву» или «почему у Киссинджера ничего не получилось». Женева не дала определенных результатов, но называть переговоры Киссинджера провалом – значит недооценивать их вклад в процесс. Уверенно мы можем утверждать, что не только процесс, закончившийся заявлением Смита, но и само это заявление имели большое значение.

Через двадцать лет после этих событий Стивен Лоу, тогдашний посол Америки в Замбии, заметил, что «Киссинджер совершенно изменил политический курс США, провел переговоры между независимым, но незаконным белым правительством Южной Родезии и африканцами, ввел принцип правления большинства как основу мирового признания независимости Южной Родезии и сделал так, что белое правительство Смита приняло его»[205].

Уинстон Лорд, начальник отдела политического планирования в Государственном департаменте, а впоследствии посол США в Китае, в 1998 году сделал вывод, что «в конечном счете Родезия стала независимой в результате дипломатии Киссинджера… [Это было] одним из величайших достижений Киссинджера на ниве дипломатии, но наименее оцененным»[206]. Джеффри Дэвидоу, американский дипломат и автор широко цитируемого исследования переговоров в Ланкастер-Хаусе, которые все-таки привели к установлению правления черного большинства в Родезии, заметил, что «неудачные» переговоры до Ланкастер-Хауса тем не менее «помогли значительно изменить обстановку в Родезии. Смит, приняв план Киссинджера, хотя бы признал возможность введения правления большинства через несколько лет»[207].

Фрэнк Г. Уиснер (впоследствии посол в Индии, Филиппинах, Египте) конкретизировал выводы Лоу, Лорда и Дэвидоу: «План Киссинджера заключался в создании некоего набора предложений, на основании которых со временем можно было перейти к выборам и правлению большинства; этот набор он прежде всего собирался предложить африканцам, затем, начав с обработки Джона Форстера, закончить работу с южноафриканцами, чтобы они помогли предложить все это родезийцам, потом свести обе стороны – режим белого меньшинства и буйных, расколотых националистов на заключительном совещании под руководством британцев, чтобы Британия стяжала лавры победителя. Замысел Киссинджера был блестящим, а его исполнение – превосходным. То, что исполнение было не стопроцентным, не отменяет факта, что он далеко провел нас по этой дороге и открыл дверь для того, что произошло затем, – независимости Зимбабве… [Эта работа подготовила] подключение к переговорному процессу Мэгги Тэтчер, быстрое начало переговоров в Ланкастер-Хаусе, заключение соглашения и введение независимости в Родезии»[208].

С окончанием правления белого меньшинства в Намибии и Зимбабве одна только ЮАР поддерживала свой все более хрупкий недемократический статус. Претория выиграла немного времени, сотрудничая с Киссинджером, но переходный период в Родезии усилил там политическое неблагополучие. И действительно, посол Уильям Шауфеле, в то время помощник государственного секретаря по делам Африки, по сути дела, доказывал, что миссию Киссинджера можно считать началом конца апартеида[209].

Может быть, и так. Даже со скидкой на то, что все они работали с Киссинджером и в общем очень высоко ценили его, мы склонны согласиться с Лоу, Лордом, Дэвидоу, Уиснером и Шауфеле. Сложные переговоры Киссинджера в Южной Африке как минимум могут служить иллюстрацией знаменитой максимы Талейрана: «Искусство управления государственными делами состоит в том, чтобы предвидеть неизбежное и способствовать его свершению»[210].

Также и Уолтер Айзексон заметил, что переговоры в Ланкастер-Хаусе, которые завершили весь процесс, основывались почти целиком на плане Киссинджера. Он говорил: «[Да], челночная дипломатия Киссинджера не сразу привела к результату, которому аплодировали в сентябре, но по большому счету она оказалась успешной. Государства Южной Африки, отношение которых к США варьировалось от настороженности до враждебности, начали доверять Вашингтону, видя в нем силу, способную ввести правление большинства. Все более усиливавшаяся привлекательность Советского Союза получила отпор»[211].

Примерно через двадцать три года после этих событий Киссинджер вынес свой собственный вердикт: «В смысле геополитической перспективы мы достигли цели своей дипломатии в Южной Африке. Через полгода после разгрома в Анголе США демонстрировали, что они все равно могут управлять событиями в Африке… Родезия и Намибия стали независимыми, вводили у себя принципы и процедуры, согласованные челночной дипломатией в Африке, пусть даже медленнее и с сопутствующим появлением более радикальных правительств, особенно в Родезии, чем нам бы хотелось. Всеобщей войны в Южной Африке удалось избежать… освободительная борьба в этом регионе обошлась без очередной кубинской авантюры»[212].