Читаем Искусство с 1989 года полностью

Искусство с 1989 года

Утверждение, что искусство несет ответственность за расширение границ допустимого выражения и что оно обитает на туманной границе между социально приемлемым и табуированным, — всего лишь клише. Но если кто-то сомневается, что искусство продолжает брать на себя ответственность за исследование культурных границ, обратитесь к воображению американского художника Пола Маккарти. Состоящий из механических кукол, одетых в эксцентричный ковбойский китч, будто секс-туристы на развратном ранчо, скандальный «Городок Йа Ху» представляет собой огромную диораму вопиюще разнузданных роботов, которые кажутся зрителям одновременно забавными и глубоко тревожными. Произведение высмеивает символы и чванство Америки, изображая ее угрожающе развратной. Если отвлечься от деталей демонстрируемого нам плотского карнавала тазового скрежета, то окажется, что работа проливает свет на вуайеристское соучастие аудитории, которая не может отвлечься от этой галопирующей гротескности. В конце концов, только вам известно, как долго вы сами рассматривали эту страницу.

1997

Стив Маккуин

Каменное лицо. Видеокадр

Считается, что новым художникам следует создавать себе творческую территорию, расчищая пространство для своего воображения внутри тесных канонов всех своих предшественников. Идея столь же интригующая, сколь и таинственная. Однако именно ее ярко иллюстрирует британский режиссер Стив Маккуин в работе, переписывающей знаменитую кинематографическую сцену из немого фильма 1928 года «Пароходный Билл», в которой Бастер Китон едва остается цел после того, как на него падает фасад дома, благодаря идеально точному расположению окна. В переизобретении Маккуином захватывающего трюка, проигрываемого с разных точек зрения четыре с половиной минуты, культурный контекст без пяти минут катастрофы перемещается из фарса голливудской комедии на заброшенную дорогу Америки эпохи сегрегации. Смещая фокус аудитории с трюкачества и хохота на жизненные перипетии обочины общества, Маккуин демонстрирует риски и возбуждение от выбора художественной позиции.

1998

Уильям Кентридж

Рисунок для фильма «Стереоскоп». Уголь, пастель, бумага

Как художник понимает, что его произведение готово? Когда встречаешь законченный рисунок, картину или скульптуру в галерее, легко забыть о том, что воспринимаемый нами стазис скрывает динамичную историю драматического развития: энергозатратное испытание, которое прошла данная работа от первого мазка кисти или удара резца. Каждое произведение концентрирует в себе все свои переходные варианты, которые могли бы стать ее финальной версией, если бы художник решил на них остановиться. Подобные мысли вдохновляют анимированные фильмы южноафриканского художника Уильяма Кентриджа, изображающие медленную эволюцию его рисунков, каждая фаза которых превращается с помощью фотографирования в проникновенно-сюрреалистичные нарративы, способные возникнуть только из беглых эскизов: вот пишущая машинка, которая мгновение назад была котом, превращается в бомбу; а вот одинокий человек, смотрящий в никуда, пока экзистенциальная жидкость всего, чем он когда-то был, вытекает из его тела, заполняя всё вокруг.

1999

Луиз Буржуа

Мама. Бронза, сталь, мрамор

На протяжении всей своей жизни французская художница Луиз Буржуа символично уподобляла паука, с его загадочным даром шелкового прядения, своей матери, талантливой ткачихе, которая умерла во время учебы молодой художницы в университете. Когда в 2000 году лондонская галерея Тейт Модерн открыла Турбинный зал как пространство для выставок произведений современного искусства особо крупного масштаба, Буржуа пригласили создать для них инаугурационную инсталляцию. Ключевым элементом ее выставки стало возведение гигантского стального паука под названием «Maman» («Мама»), возвышающегося более чем на десять метров на восьми веретенообразных ногах, вокруг которых и предлагалось побродить зрителям. Будучи одновременно глубоко личным по своему замыслу и заманчиво публичным в своем эстетическом охвате, произведение Буржуа является подходящим символом гигантизма, к которому неуклонно тяготеет искусство эпохи.