Исландские пряди

— Конунг велел передать тебе, что, если ты хочешь получить от него что-нибудь в подарок, ты должен, прежде чем войдешь, сложить вису. В ней должно говориться о человеке по имени Хакон сын Серка и по прозвищу Ком Сала, и пускай это прозвище будет упомянуто в висе.

Человека, который с ним говорил, звали Арни, а прозван он был Косой-со-Взморья[1637].

Затем они входят в палату. Торарин подходит к конунгу и произносит вису:

Посулил за вису
смелый дар — сметлив я
—

трёндов друг[1638], коль родичСерка[1639] стих услышит.
Расточитель злата[1640]
наказал мне помнить,
как был прозван Хакон —
Сала Ком, о конунг.

Конунг сказал тогда:

— Вовсе я этого не говорил, похоже, тебя надули. Однако Хакон вправе теперь взыскать с тебя штраф за эти стихи, так что отправляйся-ка ты к нему и его людям.

Тут Хакон говорит:

— У нас его ждет хороший прием, и я догадываюсь, откуда это пошло.

Он усаживает исландца рядом со своими людьми, и они все очень веселятся. А по мере того как день подходит к концу, дает о себе знать выпитое.

Тут Хакон сказал:

— Не кажется ли тебе, что ты должен мне кое за что заплатить?

Тот отвечает:

— Конечно, я признаю, что обязан уплатить тебе возмещение.

— А ты не думаешь, что над тобой подшутили?

Тот ответил, что так оно и есть.

Хакон сказал:

— В таком случае я готов помириться с тобой, если ты сложишь другую вису — об Арни.

Тот ответил, что готов это сделать. После этого они оба направились к тому месту, где сидел Арни. Торарин произнес вису:

Знать, Косой-со-Взморья
вздор нести привычен,
скор помет орлиный[1641]
разметать повсюду.
Сквернослов в Серкланде[1642]
задал корм едва ли
врану, враль, — робел ты
под шапкою Хёгни[1643]

.

Арни вскочил с места и обнажил меч, намереваясь броситься на Торарина. Хакон велел ему умерить свой пыл и успокоиться и сказал, чтобы тот имел в виду: ежели им доведется сразиться, ему не поздоровится.

Затем Торарин предстал перед конунгом и сказал, что сложил драпу в его честь, и спросил, не согласится ли он выслушать его. Тот разрешил ему исполнить песнь, и она была названа Драпой Короткого Плаща[1644]. После этого конунг спросил его, что он намерен делать. Тот ответил, что собирается отправиться на юг в Рим. Конунг дал ему денег на дорогу и попросил прийти к нему на возвратном пути, сказав, что окажет ему тогда достойный прием.

Однако здесь ничего не говорится о том, довелось ли им еще встретиться.

ПРЯДИ ИЗ «САГИ ОБ ИНГИ И ЕГО БРАТЬЯХ»

ПРЯДЬ ОБ ЭЙНАРЕ СЫНЕ СКУЛИ {69}

1

Эйнар сын Скули был человеком братьев Сигурда и Эйстейна[1645]. Они с Эйстейном конунгом были большими друзьями, и Эйстейн конунг попросил его сложить драпу об Олаве[1646]. Он сочинил ее, и когда он исполнял ее на севере в Трандхейме в церкви Христа, случилось великое чудо и церковь наполнилась дивным благоуханием. Люди говорят, что эти знамения были посланы самим конунгом, потому что песнь пришлась ему по душе. Эйстейн конунг очень ценил Эйнара.

Рассказывается, что однажды конунг Эйстейн сел за стол, а Эйнара все не было. Эйстейн конунг к тому времени сделал его своим окольничим[1647]. Дело было на севере в Трандхейме. Эйнар только что побывал в Нуннусетре на Бакки[1648].

Конунг сказал:

— Тебе, скальд, полагается штраф за то, что ты не явился к столу[1649], при том что ты — конунгов скальд. Мы не помиримся, если ты не сложишь вису прежде, чем я осушу этот кубок.

Эйнар сказал тогда вису:

Голод гложет скальда—
что ж, беспечны жены, —
аббатиса с Бакки
не пеклась о госте.
Окольничий коль уж
к сестрам зван в обитель,
не след им без снеди
длить бы день в беседе.

Конунг был очень этим доволен.

2

Рассказывают, что как-то раз, когда Сигурд конунг был в Бьёргюне[1650], случилось так, что в городе находились двое скоморохов. Одного из них звали Ярлманн. Этот Ярлманн стащил козленка и съел его в пятницу. Конунг решил наказать его за это. Он повелел схватить Ярлманна и задать ему порку.

Эйнар подходит и говорит:

— Жестоко же вы намереваетесь обойтись с нашим приятелем Ярлманном.

Конунг сказал:

— Что ж, это в твоих руках. Сложи-ка вису, а пока ты ее не закончишь, его будут пороть.

Эйнар сказал:

— Ярлманну, верно, захочется, чтобы мне не пришлось долго подыскивать слова.

Ему отвесили пять ударов.

Тогда Эйнар сказал:

— Теперь виса готова.