Исландские пряди

Олав конунг держал Рауда и Рёгнвальда у себя под охраной. Конунг часто приходил поговорить с Рёгнвальдом, чьи речи казались ему очень разумными. Однажды, когда они беседовали, конунг спросил, не знает ли тот, кто бы мог быть повинен в сожжении Торольва Скьяльга из Ядара.

Рёгнвальд отвечает:

— С чего бы мне это знать? Я долго был с Торольвом в Ядаре, и до того, как я уехал оттуда, он был здоров и весел, но вскоре после этого до меня дошел слух о пожаре и его гибели, и всякий раз, когда об этом заходит речь, мне на память приходит Рауд с Острова Рауда.

На этот раз конунгу ничего больше не удалось из него вытянуть. Затем конунг встретился с Раудом и спросил, не известно ли тому, кто сжег в доме Торольва Скьяльга.

Рауд отвечает:

— Этого я не знаю. Однако когда бы об этом ни зашел разговор, мне всегда вспоминается Рёгнвальд из Эрвика.

Конунг сказал:

— Не надумал ли ты креститься?

Рауд отвечает:

— Я не дам на это согласия, пока не узнаю, при чем тут Рёгнвальд, и не в том дело, что я что-то против него имею.

После этого конунг велит привести их обоих и снова спрашивает о том же самом происшествии.

Рёгнвальд отвечает:

— Я могу сказать только то, что уже говорил прежде, когда ты спрашивал меня об этом.

Конунг сказал:

— Как я вижу, оба вы весьма осторожны в речах. А теперь, раз уж вы не хотите мне об этом рассказать, я сам вам кое-что расскажу.

Тут он принялся рассказывать и поведал им все от начала и до самого конца о том, что произошло между Торольвом и Рёгнвальдом.

— Я узнал об этом от Сигрид, твоей жены, Рёгнвальд, и надо надеяться, что ее рассказ пойдет вам обоим во благо и ныне, и впредь. И хотя и есть за что, вопреки ожиданиям многих, я не стану сурово карать за это, но только при условии, что вы оба примете правую веру и святое крещение и сделаетесь нашими верными друзьями.

Рёгнвальд отвечает:

— Велика твоя милость, конунг, и доброта. Да будем мы вечно наслаждаться ею, как и все, кто тебе повинуются.

Затем Рёгнвальд выполнил все, что ему велел конунг. Они с Раудом оба согласились принять веру, которую он проповедовал, и никогда от нее не отступать. После этого их крестили, и они стали друзьями конунга. Тогда они посчитались родством, и Рёгнвальд признал себя отцом Рауда. Потом оба они по совету и с дозволения конунга отправились по домам и возвратились в свои владения. Оба крепко держались своей веры и были в дружбе с конунгом, пока тот правил в Норвегии, но ничего не говорится о том, заплатили ли они возмещение родичам Торольва Скьяльга за его сожжение.

ПРЯДЬ ОБ ЭГМУНДЕ БИТОМ И ГУННАРЕ ПОПОЛАМ {8}

В то время в Исландии было немало знатных людей, которые состояли в родстве с конунгом Олавом сыном Трюггви. Одним из них, как уже говорилось[263], был Глум Убийца, сын Эйольва Кучи и Астрид дочери Вигфуса херсира. Сестру Глума Убийцы звали Хельга. Она была замужем за Стейнгримом из Мачтового Залива. Их сыном был Торвальд по прозвищу Тасальди[264].

У Глума Убийцы воспитывался человек по имени Эгмунд. Он был сыном Храфна. Этот Храфн был тогда богат и жил на севере в Полуостровном Фьорде.

А прежде он был рабом Глума и его матери Астрид, но Глум дал ему свободу, и Храфн стал его вольноотпущенником. Мать Эгмунда происходила из рода людей из Боговых Долин[265], и ее имя не называется. Она была в родстве с Глумом Убийцей. Эгмунд был человек красивый, статный и многообещающий. Он пользовался большим расположением Глума, своего родича. К тому времени, когда Эгмунд вырос, Глум был уже в летах и жил на Поперечном Склоне в Воловьей Долине[266], а Вигфус, сын Глума, находился тогда у Хакона ярла[267] в Норвегии.

Как-то раз весной Эгмунд сказал Глуму, что желает уехать из страны.

— Я хочу, — говорит он, — купить корабль у Гусиного Берега[268]. Я собираюсь приобрести его на отцовские деньги, так что средств на эту покупку у меня хватает, однако я рассчитываю, что ты поможешь мне и замолвишь за меня словечко.

Глум отвечает:

— Многие из тех, на кого возлагают не больше надежд, чем на тебя, отправляются в плавание. По мне, так главное, чтобы в этой поездке ты скорее стремился снискать себе славу и уважение, чем большие барыши, разумеется, если придется выбирать одно из двух.

Глум купил ему у норвежцев корабль, и Эгмунд снарядился в путь, взяв с собой множество товаров, которыми его снабдил отец. Эгмунду предстояло верховодить на корабле. Большинство его спутников были исландцы, никогда прежде не покидавшие страну. Они вышли в море в конце лета при сильном попутном ветре. Погода им благоприятствовала.

Они завидели землю на исходе дня. Ветер дул в сторону берега. Сидевшие у руля норвежцы сказали, что всего безопаснее убрать парус на ночь, предоставить кораблю дрейфовать, и причалить, когда станет совсем светло.

Эгмунд отвечает:

— Нам не следует упускать такой хороший ветер — как знать, будет ли он дуть завтра. Да и ночь нынче выдалась лунная.