Испанец. Священные земли Инков

– На побережье? – заволновалась Найка. – Что ты будешь делать на побережье?

– Искать друга.

– На побережье – море, по которому приплыл ты и по которому удалился другой Виракоча… – Голос девушки звучал почти жалобно. – Уж не хочешь ли тоже уйти?

– Нет! – твердо ответил он. – Я не уйду. Это теперь моя страна, здесь мои друзья, и здесь я желаю остаться. Но чтобы жить спокойно, я должен сначала найти Боканегру. Не хочу, чтобы он каждую ночь прерывал мой сон…

Он вышел из зала. И, как только он исчез, Чабча Пуси вылез из воды и сел рядом с женой.

– Странный человек, – сказал он. – Замечательный, но странный. Надеюсь, он не скоро уйдет, чтобы я мог продолжать у него учиться.

– Шунгу Синчи его любит… – внезапно сказала Найка. – Она умоляла меня попросить у тебя разрешения соединиться с ним.

Чабча Пуси начал медленно вытираться, чтобы выиграть время на обдумывание, и в результате отрицательно покачал головой.

– Это невозможно… – сказал он. – Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Почему? Потому что он Виракоча или потому что чужестранец?

– Потому что Молина ее не любит.

– Откуда ты знаешь?

– Он любит тебя… – он протянул руку и провел по ее мокрым волосам. – Не думай, что я слепой, – с усилием проговорил он. – Или глупый старик. Для Молины существуешь только ты, и мне было бы больно, если бы моей дочери пришлось бы из-за этого страдать… – Найка хотела что-то сказать, но он жестом остановил ее. – Не надо, нет необходимости об этом говорить… Мне прекрасно известно, что ничего не было. Я хорошо вас знаю, но знаю и Шунгу Синчи: ее мать была простой женщиной, она воспитала ее согласно нашим обычаям, и хотя я понимаю, что любая девушка влюбилась бы в «человека-бога», да еще такого высокого и сильного, как Молина, от этого до того, чтобы разделить с ним судьбу, – целая пропасть.

– Однако она к этому готова. Желает родить ему ребенка, который, вероятно, тоже будет богом.

– Это был бы ребенок чужестранца, а не бога. Метис в стране, которая не приемлет смешение рас… Кому-кому, а тебе-то хорошо об этом известно. Поговори с ней, скажи, что я против, а заупрямится – отошлю в Акомайо, к ее братьям, или сделаю так, что ее до конца жизни запрут в Храме девственниц… – Он закончил одеваться и устало опустился на каменную скамью. – Я высоко ценю Молину, – добавил он. – Никогда не любил другого мужчину, как его, но я уверен, что хотя Шунги Синчи и значит «сильная сердцем», она не перенесла бы испытаний, через которые ей пришлось бы пройти рядом с ним.

– Мне будет нелегко это сделать.

Он нежно провел рукой по ее щеке и улыбнулся со странной печалью.

– Я предчувствую, что наступают трудные времена для всех, – сказал он. – Вполне возможно, что пленение Атауальпы предотвратило опасность гражданской войны, но все равно произойдет много событий, которые очень сильно нас затронут… – Он направился к выходу. – Поговори с Шунгу Синчи: пусть выберет любого парня, и я приложу силы, чтобы он стал ей мужем, только пусть выкинет из головы Алонсо де Молину.

– Или он, или никто!

– Тогда тебя запрут в Храме девственниц.

– Я убегу!

– Знаешь, что значит убежать из Храма девственниц? – напомнила Найка. – Тебя погребут заживо. И повесят твоих родителей, твоих братьев, твоих дедушек и бабушек и всех твоих родственников… Даже Алонсо де Молину, возложив на него вину за твое бегство… – Она взяла девушку за руку и в сотый раз попыталась ее образумить. – Твой отец знает, что делает, – сказала она. – Он один из самых умных людей, которых я знаю, и поэтому инка приказал ему приехать из Акомайо, подарил ему этот дворец и прислушивается к его советам. Прислушайся же и ты! А то будешь всю оставшуюся жизнь расплачиваться за несколько дней счастья… Тебе же всего шестнадцать.

– Столько же, сколько тебе.

– Знаю, но я-то ничем не рискую. Когда твой отец попросил меня выйти за него замуж, я согласилась, потому что была уверена, что он будет лучшим мужем, которого я только могла бы встретить.

– И ты ни разу об этом не пожалела? – пытливо спросила Шунгу Синчи. – Тебе никогда не хотелось выйти замуж за кого-то помоложе?

– Твой отец всегда был добр ко мне, никогда не принуждал делать что-то вопреки желанию, он нежный и ласковый и не хотел, чтобы у меня слишком рано появились дети, чтобы тело не потеряло форму.

– Наверно, он уже не может их иметь, – сухо ответила девушка. – Или, вероятно, опасается, что родятся слабоумными. Говорят же, что у стариков, как правило, родятся идиоты.

– Необязательно быть стариком, чтобы у тебя родились идиоты, – язвительно заметила Найка. – Твой отец – пример этому. – Она сменила тон, он стал умоляющим. – Ну, будь же умницей… – настаивала она. – Молина собирается на побережье… Оставь все, как есть, пока он не вернется.

– Нет! – Девушка была несговорчивой, словно капризный ребенок. – Я сделала жертвоприношение богам, и они мне сказали, что я буду его женой и рожу ему много детей.