Испанец. Священные земли Инков

Дар речи вернулся к нему не сразу, зато потом он весьма подробно ответил на все вопросы, которые ему задавали, а серьезная угроза Кальи Уаси: что если он вздумает врать, чудовищный Виракоча воспользуется случаем и сожрет его мозг, – возымела такое действие, что несчастный изо всех сил старался, чтобы каждое его слово звучало абсолютно искренне.

Он подтвердил, что действительно слышал о белом боге, вынырнувшем из волн: тот несколько месяцев жил в ближней крепости; его ревностно охраняли, а самые красивые женщины и признанные колдуны его обхаживали, в то время как мужчин созывали на секретные сходки, на которых просили достать из тайников свое старое оружие и готовиться к неминуемому восстанию против инков, потому что с появлением вождя, способного привести их к победе, растоптанная гордость униженного народа возрождалась из пепла.

Впрочем, очень скоро стало ясно, что этот предполагаемый вождь на самом деле желал лишь есть, напиваться и наслаждаться женщинами, с каждым разом все моложе: он не произнес ни одного вразумительного слова, не вставал во главе и ни единым жестом не выказывал намерения бунтовать против кого бы то ни было.

– Весьма характерно для Боканегры, – кивнул андалузец. – Он всегда слыл лентяем, пьяницей, а главное, бабником.

– И ты сразу решил, что это он? – заметил Чабча Пуси.

– Все совпадает: место, где он должен был броситься в море, день, когда он исчез с корабля, и описание персонажа… – Он повернулся к туземцу. – А где он сейчас? – поинтересовался он.

Тот махнул рукой куда-то на северо-восток.

– В той стороне… У подножия гор, недалеко от Красного Города.

– Что это за город?

– Одна из древних столиц их королевства до нашего прихода… – пояснил Калья Уаси. – Им запрещено произносить его настоящее имя, и сейчас он практически заброшен.

– Инки вынудили нас уйти… – возразил туземец внезапно с явной злостью. – Отвели наши реки, разрушили каналы и сровняли наши поля, разорив города. И теперь мы народ, приговоренный бродить по пустыням и влачить жалкое существование, но очень скоро явится избавитель, который прибудет с моря, он будет очень высоким, у него четыре ноги и две головы, и в течение одного дня – всего одного! – он покончит с тиранией Инки. Льянду его видел.

– Льянду – это «тень»… – вновь пояснил офицер. – Что-то вроде мятежного колдуна, который всеми силами старается нас уничтожить. Появляется ночью на вершине горы и выкрикивает оттуда свои предсказания, а затем словно проваливается сквозь землю. Не удивлюсь, если окажется, что он приложил руку к этой истории с белым человеком, появившимся из воды. Мы уже не первый год пытаемся его изловить.

– Высокое существо с четырьмя ногами и двумя головами – это, возможно, всадник… – задумчиво произнес Алонсо де Молина. – В этих краях и правда творятся странные чудеса, которые часто приводят меня в замешательство… Мне приснилось, что Гусман Боканегра во мне нуждается, и вот, пожалуйста, – все указывает на то, что этот сон может обернуться явью… – Он повернулся к Чабче Пуси. – Почему?

– Если бы у нас на все были ответы, не имело бы смысла жить дальше, – озабоченно сказал курака. – Я тоже видел во сне твоего друга Франсиско Писарро, и он выглядел именно так, как его только что описали… – Он пожал плечами. – Мы, инки, завоевали все эти племена, которые никогда не были настоящим королевством: всего лишь союзом городов и сельских поселений, у которых было мало общего, ну разве что нелепые суеверия. Мы постарались приучить их к нашему образу жизни, обеспечив им единство, мир и порядок, однако единственное, чего мы добились, это ненависть, пренебрежение и то, что они с каждым разом все сильнее цепляются за колдовство и своих ложных идолов. Я никогда не мог этого понять.

– Вероятно, они предпочитают свободу.

– Чтобы следовать за этим самым Льянду?.. – возмутился Чабча Пуси. – Что он может им предложить, кроме голода, ужаса и человеческих жертв? Все народы побережья жили под игом фанатичных жрецов, которые их тиранили ложными идолами, жаждавшими крови… И что же, мы должны были предоставить их собственной судьбе?

– А разве наша теперешняя судьба лучше? – враждебным тоном спросил туземец. – Я предпочитаю вручить богу жизнь вражеского солдата, которого я победил в открытой борьбе, а не невинного ребенка, как поступаете вы.

– Это правда?.. – ужаснулся испанец, он просто не мог поверить своим ушам. – Вы приносите детей в жертву богам?

– Лишь в редких случаях… – с явной досадой ответил курака. – И всегда это дети, которых родители отдают добровольно, во время сильного голода или катастрофы…

– …или когда умирает Инка, – перебил его туземец. – Вы пришли нас «освободить» и вот во что нас превратили… – Он повернулся к Алонсо де Молине; казалось, что переполнявший его гнев даже заставил его позабыть про страх. – Что ты делаешь среди них? – спросил он. – Ты такой же ненастоящий, как и белый бог?

– Никакой я не бог… – ответил тот. – И Боканегра – тоже. Он всего лишь матрос, упавший с корабля. Поможешь мне его найти?

– С какой стати?