Испанец. Священные земли Инков

Андалузец помнил его великаном с густой рыжеватой шевелюрой, широкой буйной бородой и резкими манерами, но сейчас перед ним был истощенный человечек, похудевший почти на тридцать килограммов, сохранивший всего несколько редких прядей от своей некогда густой шевелюры; тело было покрыто отвратительными гнойниками, а неуемная дрожь в руках не позволяла ему нормально попить.

– Боже праведный! – воскликнул расстроенный испанец. – Что с тобой сделали?

– Разрушили, капитан… Разрушили.

– Почему?

– Это долгая история… Но сначала расскажите мне, как вы здесь оказались.

– Пришел за тобой.

– Вас прислал Писарро?

– Нет. Писарро со своими людьми вернулся в Панаму. Хинесильо тоже остался, но бедного негра убили в Тумбесе. Теперь мы с тобой единственные христиане в этой части мира. Поэтому, когда ты меня позвал, я пришел к тебе.

– Я вас позвал? – удивился тот. – Как?

– Не знаю. Я надеялся, что это ты мне объяснишь.

– Я не понимаю.

– Не бери сейчас это в голову. Как ты здесь очутился? Мы считали тебя мертвым, потому что ты бросился в море очень далеко от берега. Столько проплыть никто не в состоянии.

– Нет, конечно, – согласился Боканегра. – Только, когда мы плыли на юг, я заметил гряду небольших островков, вытянувшихся цепью до самого берега. Это натолкнуло меня на мысль, и, когда на обратном пути помощник капитана их обошел, оставив по правому борту, я бросился в воду и доплыл до ближайшего из них. Провел там пару дней, питаясь яйцами, а затем доплыл до следующего и так далее, пока не достиг берега.

– Почему?

– Меня уже воротило от корабля.

– Мы же возвращались в Панаму.

– Обратно в Панаму мне тоже не хотелось: прозябать там в нищете, ожидая другое судно, чтобы наняться в матросы, и опять было бы все то же самое. А эта страна показалась мне совсем непохожей на прежние, в которой, глядишь, и мне улыбнется удача. Здесь есть золото! – воскликнул он. – Страшно много золота!

– Знаю, однако как же ты собирался здесь жить, не зная языка и не имея никакого представления о людях, которых здесь встретишь?..

– Какое это тогда имело значение? Что мне было нужно по-настоящему, так это женщина. Я ведь жить не могу без женщин, а выбрал это проклятое ремесло матроса, только другого-то у меня нет.

– Все говорили, что ты хороший матрос, но сейчас это к делу не относится… Продолжай…

Прежде чем продолжить, Гусман Боканегра пристально посмотрел на Калью Уаси, который, сидя на корточках у стены, бесстрастно присутствовал при разговоре, из которого, понятное дело, не понимал ни слова, и спросил тоном, в котором звучали одновременно злоба и презрение:

– А это кто такой? Дикарь?

– Инкский офицер. Они живут наверху, в горах, и завоевали жителей побережья уже давно. У них великолепные города и общество, которое в некоторых аспектах имеет более развитую организацию, чем наше.

– Вы никогда не изменитесь, а, капитан? Все книжки читаете, хотите все знать.

– Возможно. Так что же случилось, когда ты добрался до берега?

Тот тяжело вздохнул, словно ему было нелегко говорить о тех событиях, и, энергично потерев запястья, которые сохранили следы крови от веревок, ответил:

– Сначала было чудесно. Меня приняли, словно бога, отвели в большую крепость и предложили еду, питье, а главное, женщин… Дюжины!.. Чуть ли не сотни женщин сходили с ума, умоляя, чтобы я их оприходовал. – Он громко вздохнул и покачал головой, словно ему самому не верилось, что все это с ним случилось. – Это было как в сказке, капитан! Как в раю, который Магомет обещает маврам, где знай себе только пей, ешь да спи с гуриями… – Он вытянул ногу и с силой пнул мертвеца в голову. – Пока не появился вот этот мерзавец!

– Льянду?

– Да, кажется, его звали так, хотя на самом деле я не понимал ни слова из того, что лопотали эти твари… – Он со злостью посмотрел на тело туземца и добавил: – Вот этот, вроде как самый главный, закатывал мне длинные речи и водил ко мне людей, чтобы те подивились, словно я бог или диковина какая на ярмарке. Нарядили меня в пестрое и даже что-то наподобие короны на голову напялили. Пару недель я был прямо король… Клянусь, капитан!.. Жил в разрушенном замке и имел все, что может только пожелать самый требовательный монарх, включая девчонок двенадцати-тринадцати лет. Невозможно себе представить, сколько девчонок я в те дни лишил девственности, я им счет потерял… А потом занедужил. – Он всхлипнул. – Все тело покрылось язвами, волосы начали клочьями выпадать. – Он широко раскрыл рот, чтобы показать свои грязные десны. – Вот, даже нескольких зубов не досчитался, и голова все время раскалывалась!

– Это болезнь Супая, – сказал Молина. – Ее передают некоторые женщины, которых дьявол наградил этой хворью между ног.

– А как она лечится?

– Не знаю, – ответил андалузец, которому не хотелось говорить ему о том, что, по словам Чабчи Пуси, она не лечится. – Некоторые знахари лечат снадобьями из грибов.