Испанка. История самой смертоносной пандемии

Льюис даже не просил оплаты — лишь бы ему дали свободный доступ в лабораторию на год. Флекснер выдал ему 8000 долларов — годовое жалованье в Институте Фиппса — и выделил бюджет на лабораторное оборудование, шкафы, 540 клеток для разведения и скрещивания животных, на эксперименты и на оплату труда троих лаборантов. При этом он пообещал не трогать Льюиса в течение года, по истечении которого они смогут встретиться и снова поговорить о будущем.

Льюис был в восторге: «Возможность снова работать с доктором Смитом на любых условиях словно возвращает меня в 1905 г. — но, надеюсь, на более высокий уровень… Я не пожалею никаких сил… Я счастлив и очень рад, что нахожусь под опекой двух человек, которые, ничем меня не выделяя, единственные — если исключить моих родителей — дали мне средства, образование и указали путь. Мало кому выпадает шанс вернуться в юность. Я от души надеюсь, что смогу и дальше оправдывать вашу веру в меня»[972].

В те годы Принстон был совсем сельским местом, окруженным фермами. Там жилось мирно, почти безмятежно. Неподалеку от кампуса Принстонского университета располагался тот самый отдел Рокфеллеровского института, а сам университет еще не окончательно превратился из фабрики золотой молодежи, описанной Фицджеральдом, в интеллектуальный центр, каким он сделается десять лет спустя, когда при участии брата Саймона Флекснера, Абрахама, рядом с ним будет открыт Институт перспективных исследований (его пожизненным членом станет сам Альберт Эйнштейн).

Обстановка в Принстоне была идиллической, засеянные поля наступали на город, животные — не привычные морские свинки и кролики, а лошади, коровы, свиньи — бродили рядом с лабораториями, но в самом отделе кипела научная жизнь. Смит по-прежнему проводил блестящие исследования мирового значения. Само пребывание рядом с ним уже заряжало Льюиса энергией. Он чувствовал себя как дома — впервые с тех пор, как покинул Институт Рокфеллера. И все же ему было одиноко. Жена и дети остались в Филадельфии. Он работал в одиночестве днем, приходил в лабораторию посреди ночи и оставался наедине со своими мыслями.

Однако за год Льюис почти ничего не добился. По прошествии года он связался с Флекснером, чтобы обсудить свое будущее. Ему было 45 лет. Следующая остановка, скорее всего, будет последней. Он мог бы вернуться в Пенсильванский университет, если бы захотел. Но он не захотел — и сказал Флекснеру: «Я могу только повторить, что меня больше ничего не связывает с этим местом, даже чувства»[973]. Звал его к себе и Университет Айовы, предложив еще более высокое жалованье, чем раньше. И все же Льюис хотел остаться со Смитом. Он не слишком продвинулся в проекте по борьбе с туберкулезом, который привез с собой из Филадельфии, зато помолодел душой — во всяком случае, в этом он уверял Флекснера (да и самого себя). Льюис сообщил Флекснеру: «Единственное интересующее меня „место“ — это здесь». Несмотря на посулы из Айовы.

Впрочем, это как раз прекрасно вписывалось в планы Флекснера. «Я всегда считал, — объяснял Флекснер, — что наши отделы не могут быть проектами одного-единственного человека». В Нью-Йорке вокруг серьезных, состоявшихся ученых объединялись группы более молодых исследователей, и каждая группа работала над крупной научной проблемой. Этого нельзя было сказать про принстонский отдел — изначально он состоял из одного Смита. Флекснер писал Льюису: «Ваше присутствие… дает нам шанс устроить в Принстоне второй центр»[974].

Кроме того, Смиту в том году исполнялось 65 лет. Флекснер, Смит и даже Уэлч намекали Льюису, что он, возможно, станет преемником Смита после его ухода на пенсию. Флекснер предложил Льюису остаться в Принстоне еще на год по временному соглашению — а там будет видно, что делать дальше.

Льюис ответил: «Я чувствую себя как никогда уверенно»[975]. Он верил, что вернулся домой. И Принстон действительно станет его последним домом.

Если Льюис собирался создать полноценный отдел, то ему был нужен молодой ученый — человек не только с навыками лабораторной работы, но и с идеями. В Айове у Льюиса были знакомства, и он решил попытать счастья — пригласить в Принстон одного молодого человека в надежде, что тот оправдает их со Смитом ожидания.

^{В конце 1920-х гг. Ричард Шоуп, ученик Льюиса, обнаружил ключ к открытию возбудителя гриппа. Когда Льюис находился в Бразилии, где изучал желтую лихорадку, Шоуп продолжал заниматься гриппом. Именно он первым доказал, что грипп вызывается вирусом.}