Испанская дочь

Вскоре отец переключил внимание на подошедшую к нему нарядную семейную пару. Хуан же выглядел на моем празднике настолько не к месту – точно белый медведь посреди пустыни. Он одиноко стоял, держа обеими руками бокал с шампанским. Я поспешно отвела взгляд, пока он не успел меня заметить. О чем я только думала, когда сочла отличной идеей пригласить его на мой день рождения! Не дай бог меня просто увидят рядом с ним мои друзья! Хуан явился не то что в бедном, но даже в неподобающем виде – его костюм был бы, наверное, уместен где-то на государственной службе, но уж никак не на таком праздничном ужине, как у нас. Этот парень был тут совершенно ни пришей ни пристегни. Гости то и дело натыкались на него, роняли извинения и отходили. На какое-то мгновение я даже почувствовала к нему жалость. Он же не виноват, что у него нет денег, чтобы позволить себе одежду поновее! Сейчас казалось даже странным, что несколько лет назад он пользовался таким успехом среди местной ребятни. В этот вечер никто явно не собирался уделять ему внимание.

«Я обязана к нему подойти и представить его своим друзьям».

Когда мы были детьми, он никогда не допускал, чтобы я тосковала в одиночестве. Как жаль, что Альберто пошел в семинарию! Иначе он непременно составил бы компанию Хуану.

Тут моей руки коснулась холодная ладонь, и я оторвала взгляд от друга детства.

– Angélique, вы меня слушаете? – Лоран как бы невзначай перевел взгляд на Хуана. – Вы желаете пойти с ним поговорить?

– О нет, нисколько. – Отец, наверно, отречется от меня, ежели я предпочту пообщаться с нашим бедным соседом, а не с его утонченным соотечественником.

Тут квартет скрипачей перестал играть, и отец провозгласил тост в мою честь. Впервые за вечер Хуан устремил на меня прямой внимательный взгляд. У меня аж загорелись кончики ушей.

Глядя на его губы, пока он пил шампанское, я не могла не вспомнить тот первый поцелуй, что он подарил мне под сенью сосны. Потом было еще много торопливых поцелуев и любовных ласк. В те дни я жила в непреходящем состоянии радостного возбуждения. Я даже вообразить тогда не могла бы подобный сценарий, как сегодня: что настанет время, когда мне не захочется к нему подбежать и поцеловать.

Я недолго смогла выдержать его открытый взгляд. Как вообще могла я объяснить себе более юной эту внезапную перемену в моем сердце? Это неожиданное разочарование в реальности, когда я столько времени, думая о нем, полагалась лишь на туманные, идеализированные воспоминания.

Я хорошо помнила тот день, когда Хуан уехал. Я даже представить не могла свою жизнь без него. Мне хотелось или поехать вслед за ним, или залечь в спячку, как медведь, до тех пор, пока его учеба закончится и он вернется. Но время текло, жизнь шла своим чередом, и мало-помалу мне стали интересны другие люди, появились новые друзья и новые развлечения, пока не настал тот день, когда я вообще перестала о нем думать.

– Пожалуйста, прошу всех к столу! – громко объявила моя мать, которая ступила в гостиную, шурша длинной золотой юбкой.

Гости заторопились в обеденный зал, куда по праздничному случаю установили еще несколько столов. Угощения там, несомненно, ожидались самые что ни на есть изысканные. Уж в это матушка вкладывалась всей душой, когда в доме бывали гости.

Хуан между тем даже не тронулся с места. Лоран подал мне руку, и я, не раздумывая, ее приняла. Было более чем очевидно, что между этим французом и Хуаном нет никакого сравнения – причем не только в наружности. Лоран был таким светским и галантным, таким осведомленным во многих областях – в контрасте с ним Хуан казался попросту пещерным человеком. Тем не менее я обернулась к нему. Хуан поставил опустевший бокал на кофейный столик, однако вместо того, чтобы двинуться к обеденному залу, направился прямиком к выходу.

– Прошу прощения, Лоран, я на секунду… – сказала я, высвобождая от своего спутника руку.

Я, видимо, плохо соображала, что делаю. Мною просто завладела внезапная потребность поговорить с Хуаном.

– Хуан! – окликнула я, когда он уже открыл входную дверь. – Подожди!

Вслед за ним я выскочила на крыльцо. Он невозмутимо спускался по ступеням.

– Куда ты?

– Домой, – не оборачиваясь ответил он.

– Но ты ведь даже не поужинал.

– И что? Я лучше пожую что-нибудь с огорода, нежели еще хоть минуту пробуду посреди всего этого чванства.

– Несправедливо так говорить!

Хуан наконец обернулся, однако в тусклом сумеречном свете я едва разглядела его черты.

– А справедливо разве так игнорировать гостя… друга, которого не видела семь лет?

– Я была занята!

– Да, – ответил он, воздев обе ладони. – Я видел.

Где-то в глубине этого посуровевшего лица мужчины, что сейчас стоял передо мной, я могла различить нежность того подростка, которого когда-то так любила. Но в целом Хуан сделался неузнаваем. Это было самое печальное чувство, что мне когда-либо доводилось испытать. Ощущение потери было неописуемо тяжелым.

– Прошло слишком много времени, – сказала я. – Тебя не было здесь очень долго.

– Это было вынужденное отсутствие. – Голос его немного смягчился. – Но я никогда тебя не забывал.