Испанская дочь

Мартин оказался прав. Humitas и впрямь показались мне несравненной вкуснятиной. Они были и сочные, и пышные, и с легкой сладостью внутри. Впрочем, Мартин сказал, что их делают также и острыми.

– Это восхитительно, Мартин, – от души признала я.

Мартин в ответ едва заметно улыбнулся. Он как будто был поглощен какими-то думами и вовсе не походил на того добродушно-веселого человека, каким я привыкла его видеть.

– У меня к тебе есть деловое предложение, – произнес он наконец. – И смею надеяться, этот разговор останется между нами.

Он что, хочет предложить мне открыть с ним на двоих такой же ресторанчик?

– Мне известно, что вскоре ты примешь во владение часть принадлежащей твоей жене земли, и мне бы хотелось выкупить ее у тебя.

Лучше бы он дал мне пощечину!

– Я знаю, это большие деньги, – добавил он, – но у меня имеются некоторые сбережения, к тому же я, наверное, сумею взять кредит в Региональном банке или в Сельскохозяйственном.

Я сразу представила того пучеглазого управляющего, который сообщил мне, что подпись на чеке принадлежит моему отцу.

– Ты вовсе не обязан давать мне немедленно ответ, – продолжал Мартин. – Вполне возможно, что Анхелика или Каталина тоже изъявят желание выкупить твою долю. Но, послушай, никто ведь не знает эту плантацию, как я. Я проработал с доном Армандом семь лет, и я люблю эту землю. К тому же…

Он вдруг умолк и покачал головой, складывая на столе салфетку.

Так вот почему он так со мной любезничал все это время! Вытаскивал меня в город вместе выпить, учил ловить рыбу. Сюда вот привез, в этот чудный ресторанчик. И все потому, что у него тоже имеются свои планы на плантацию. Я-то наивно полагала, что он искренне проникся ко мне сердцем! А он, быть может, и подружился-то со мной лишь для того, чтобы прибрать к рукам отцовскую землю.

И тут мне в голову пришла куда более пугающая мысль. Если Мартин уже какое-то время вынашивал идею завладеть плантацией, тогда ему было бы очень на руку, случись мне погибнуть на корабле. Одним человеком меньше на пути к его цели. И если на самом деле Мартин нанял Франко, то становится понятным, почему он не стал подписывать чек своим именем. Без его личной подписи нет никаких доказательств, что именно он нанял сына Соледад. Никакой ниточки тогда не тянется от чека к Мартину.

Этот человек почти десять лет являлся наиболее приближенным сотрудником моего отца. У него была масса времени, чтобы досконально изучить его автограф. И как, должно быть, он был разочарован, когда не получил по завещанию абсолютно ничего. Не поэтому ли он никогда не отвечал на мои расспросы о Франко?

И все же возможное участие в этом деле Мартина отнюдь не отвечало на вопрос: что это за женщина, в которую был так безумно влюблен Франко?

– Не знаю, Мартин, – довольно резко отозвалась я. – Я пока что еще не думал, как распоряжусь этой землей.

– Но Томасу Аквилино ты сказал, что у тебя нет ни желания, ни интереса оставаться в Винсесе, что тебе совсем не по нутру эта страна и ты приехал сюда лишь для того, чтоб угодить своей жене.

Как только я услышала имя адвоката, то сразу вспомнила, где я видела ту девушку, что нынче вышла со слезами из дома Соледад. Это была служанка Аквилино. Майра, кажется? Именно она и подавала нам на обед ту аппетитнейшую рыбу, когда я только прибыла в Гуаякиль. Но как эта девица попала сюда, в такую даль?

Я внезапно перестала помешивать ложечкой кофе.

– Кристобаль? С тобой все хорошо?

– Да. Дай мне еще подумать, Мартин. Обещаю, ты будешь первым, кому я сообщу свое решение.

Глава 24

Каталина

Винсес, 1907 год

Никогда не думала, что маленькая неправда способна перерасти в такую лавину лжи. Но вышло все именно так. Нескончаемый поток людей устремился в паломничество ко мне. Я попыталась остановить этот обман еще несколько недель назад, сказав матери, что на самом деле я не уверена, действительно ли это было явление Девы, или она мне всего лишь приснилась. Но матушка возразила, что это никак не мог быть сон, потому что, когда она ко мне вошла, я вовсю бодрствовала, а лунатизма за мной как-то никогда не замечалось.

– К тому же, – продолжала она, закалывая шпильками пучок волос, – всем известно, что Святая Дева передает свои послания только через тех, у кого душа чиста. Ты просто должна была его принять. И не бойся. Это самое лучшее, что могло бы случиться в твоей жизни. Более того, я уже рассказала об этом падре Элодио и всем моим подругам по Cofradía. Весь город ликует по случаю такого чуда! Так что уже слишком поздно менять легенду.

«Легенду». Вот наиболее удачное слово, точнее и не скажешь! Умилительная легенда, призванная сокрыть запретную дружбу.